Нестор-летописец. Наталья Иртенина

пока еще пологому. Вскоре начался лес, редкий внизу горы, но с неприветливым подлеском, неохотно пропускавшим путников. Стал накрапывать дождь, шуршала палая листва. Закликала птица-ночница.

      – Чур меня! Чур меня! – то ли ради забавы, то ли всерьез выкрикнул Георгий древнее славянское заклятие.

      – Тише ты! – цыкнул на него княжич. – Что если волхв уже там, наверху? Услышит еще. Лучше огня зажги, только несильно.

      Варяг, не слезая с коня, отломал от сосны сухую толстую ветку, скупо обмотал тупой конец смоляной паклей из торока.

      – Эй, купец, держи.

      Несда подхватил брошенный сук. Георгий высек на паклю искру, запалив огонь, и забрал светильник. Озаренный пламенем ближний лес стал не таким пугающим и враждебным. Не норовил больше выколоть ветками глаза, больно хлестнуть по лицу. Только за стволами деревьев, мимо которых проезжали, стало еще темнее, и чудилось, будто там, во тьме, злобится нежить.

      Варяг и княжич заговорили вполголоса о ловах и о приемах, годных для охоты на разных зверей: на медведя и на рысь, лося и вепря, тура и оленя. От зверей незаметно перешли к волхву. Измысливали на ходу способы его поимки – чтобы чародей не успел обернуться волком или другой тварью, не призвал на помощь нечистых духов, не сотворил иного колдовства, которое даст ему ускользнуть. В основном старался Георгий. Мономах или молчал, или хмыкал, или строил возражения. Особенно не нравилась ему мысль, что на капище волхвует сам полоцкий Всеслав.

      – Если он может перекидываться волком и выходить из поруба, зачем ему возвращаться в заточение?

      – Это военная хитрость, чтобы никто ничего не заподозрил до времени.

      – До какого времени?

      – Вот когда оно настанет, тогда и узнаем какого, – резонно заметил Георгий. – Я бы на месте князя Изяслава сжег это капище, а Всеслава и остальных полоцких волхвов отдал на суд. Они язычники, пускай их судит митрополит. А князь утвердит приговор.

      – У тебя, Георгий, все ли в порядке с головой?

      – Да как будто не болит. А что?

      – То-то и оно, что не болит, – поддразнил варяга Мономах. – Ты боярский сын, а не смерд или раб. Должен знать закон. Ни в Русской Правде, ни в церковном уставе князя Ярослава нет наказания за ведовство и волхвование. Мы не магометаны, чтобы убивать людей другой веры. Их нужно убеждать словом, а не страхом.

      – Ага, словом, – буркнул Георгий. – А они тебя топором убедят.

      Гора оказалась не так высока, как представлялось снизу. Еще и под дождем не успели как следует вымокнуть, а уже выбрались из леса и поднялись на плешивый верх холма. Верхушка была широкой и неровной, с большими буграми, притом достаточно плоской, чтобы видеть ее из конца в конец. Морось не переставала, но в тучах появилась лохматая прореха, и в нее немедленно сунулось желтое пронзительное око луны. Вместе с луной трое охотников оглядели макушку Лысой горы. Даже без светильника, который Георгий забросил в кусты, чтобы не спугнуть волхва, они отчетливо узрели капище. Мономах предложил подъехать ближе.

      Идола окружало восемь