Грабители морей. Луи Жаколио

одном осложнении. С тех пор дела еще более ухудшились, предупреждаю тебя.

      У Надода перекосилось все лицо, но он ничего не сказал.

      Ингольф продолжал:

      – Мне кажется, что нам придется отказаться от нашей экспедиции.

      Надод все молчал, только огромная волосатая рука его судорожно сжималась.

      – Само собой разумеется, что я тут ни при чем, – флегматично продолжал капитан, – и что твои замыслы, вероятно, отчасти сделались известными там…

      Он не мог продолжать. До сих пор Надод сдерживался, но тут вся его злость прорвалась наружу.

      – Очумел ты, что ли, чертов сын? Настоящий ты Вельзевул после этого… Что ты тянешь из меня душу, отчего не расскажешь разом, что такое случилось?

      Ингольф встал, покраснев от гнева.

      – Еще одно слово – и я тебя задушу, – сказал он голосом, в котором звучала холодная решимость.

      Надод отскочил и выхватил из кармана пистолет.

      – А! Так вот ты как! – вскричал Ингольф и, взмахнув ногою, очень ловко вышиб из рук Красноглазого пистолет, который отлетел прочь шагов на десять. Обезумев от ярости, Надод бросился на капитана, пытаясь ухватить его за горло, но тот сам схватил его за шиворот и за талию, приподнял с пола, как ребенка, и крикнул:

      – Нет, уж это слишком, негодяй этакий! Теперь я тебе не спущу и разобью тебя об стену!

      Он приподнял Надода еще выше и размахнулся, чтобы исполнить свою угрозу, но тут негодяй взмолился жалобным голосом:

      – Сжалься, Ингольф, пощади! Если б ты знал, как было мне тяжело услыхать, что мои планы рушатся!

      К счастью для этого негодяя, Ингольф был отходчив. Он сейчас же укротился и выпустил Надода.

      – Пошел!.. Ты мне просто противен, да и сам я себе противен не меньше, – сказал капитан печальным голосом. – Два таких бандита, каковы мы, не могут объясняться между собою, как люди… Я было и забыл об этом…

      Красноглазый смущенно молчал. Ингольф сидел, низко опустив на грудь голову, и молчал тоже. Наконец он сжалился над Надодом и сказал:

      – Раз тебе хочется узнать все поскорее, – сказал он, – так знай, что, когда сыновья герцога Норрландского пригласили меня в гости, я хотел было отказаться, но в это время вахта заметила на горизонте английскую эскадру. Выйти в море нам нельзя было, поэтому я решился укрыться дня на три или четыре в фиорде… Но уж не знаю почему: эти ли молодцы, усомнившись в нас, пригласили эскадру, или англичане сами нас выследили, но только семь военных кораблей явились в фиорд и стали у входа. Их остановила лишь протянутая вовремя заграждающая цепь. Взбешенный герцог Норрландский потребовал, чтобы англичане ушли из фиорда, грозя в противном случае принудить их к тому силой, и завтра у нас будет битва, так как я, разумеется, не мог предоставить розольфцам справляться с англичанами своими силами, которых слишком недостаточно, и предложил свою помощь. Разумеется, я должен был отплатить гостеприимным хозяевам замка за их любезность и за то, что им придется сражаться за меня. Когда же англичане уйдут, тогда