Никудали. Дмитрий Александрович Москвичев

любит тебя, Некто, одухотворить ли его и начать писать с большой буквы или намеренно с маленькой, выражая презрение или, может быть, показное равнодушие, может быть, намеренно, справедливости ради, уравнивания, то есть не выделяя что-либо, ад равен раю и наоборот, чтобы вдруг не дискриминировать кого бы то ни было в каких бы то ни было ситуациях, девушка, девушка, ваша очередь. Она чешет внутреннюю сторону бедра, ногтевой фалангой указательного забравшись за рваный край шорт, ставит на прилавок ноль девять колы и грызет заусенец.

      Некто имеет неосторожность спросить, зачем она живет. Зачем ты живешь?

      Девушка бесполезно крутит указательным пальцем у виска, наматывая золотую прядь. Сорок четыре рубля. Шесть рублей будет?

      Молодая женщина достает из красной пластиковой корзины нержавеющий нож c удобно лежащей в руке пластиковой рукояткой и перерезает горло бестолковому парню, от которого пахнет сыром. Стоящие в очереди недоумевают. Женщина и сама не знает зачем. Просто так.

      Презумпция невинности

      Пиф-паф пиф-паф

      тыщ-тыщ пиу-пиу

      Хаски, «Крот 17»

      Ты глаза-то, глаза не отводи, чо глаза-то отвел? Только и умеешь что пионеров на митинги собирать, а сам жопку в Средиземном море мыть? Ах ты, пакостник, я тебя белыми перчатками по щам, по щам, на дуэль вызову. На арбалетах! Помемкай, помемкай, враз на цугундер залетишь с телесными экзекуциями, товарищ генерал, просыпайтесь, утро уже, домой пора.

      Встает генерал, лицо ощупывает – моё не моё? – застегивается на все орлиные пуговицы, забирает с мятой постели противогаз, хлопает дверью, думает: больше никаких вписок, никаких, здоровье уже не то, извращенцы. Если родная не алё, то отправлю, например, в Англию, пусть на шпили-вили посмотрит достопримечательные какие-нибудь, нет, сам съезжу, все сам, все сам, а ей духи подарю. Коля, Коленька, останови где-нибудь у бутика какого духовного что ли, чтобы душиться как следует, чтобы счастьем пахло, чтобы аж все падали замертво. Аминь. Хорошо, мистер Джонсон.

      Предлагаю, в условиях сложившейся непростой геополитической ситуации, с учетом всех правоприменительных практик и в полном соответствии с уставом Организации Объединенных Наций, ОЗХО и РХЧП, при участии всех сторон, заинтересованных в скорейшем урегулировании конфликта, провести полное разоружение всех деклассирующих элементов и террористических организаций экстремистского толка, обезглавить, обоссать и сжечь. Громкие аплодисменты. Улюлюканье со второго этажа. Господин госсекретарь, отдайте мне мой телефон, я обязан это твитнуть. Посуду за собой помоешь, отдам.

      Смотришь ли ты телевизор, Коленька? Любишь ли ты водку и медведей? Плаваешь ли ты по ночам в проруби? Любишь ли ты, Коленька, Родину, как люблю ее я? Люблю, – отвечает агент Смит, – въек въоли нъе видат. И жует, собака, баблгам и факи в зеркало заднего вида показывает. Это провал. Что у нас на сегодня? – спрашивает, вздыхая, генерал. Сегодня семь уроков, первого