Затерянный мир. Артур Конан Дойл

словах рассказ профессора. – Видите, как обстоит дело?

      Физиономия Мак-Ардла выразила глубочайшее недоверие.

      – Тогда займемся этим заседанием, мистер Мелоун, – сказал он наконец. – Уж в нем-то, наверное, нет ничего секретного. Другие газеты вряд ли им заинтересуются, потому что о лекциях Уолдрона писалось уже сотни раз, а о том, что там собирается выступить Челленджер, никто и не подозревает. Если нам повезет, мы получим сенсационный материал. Во всяком случае, поезжайте туда и представьте мне подробный отчет. До двенадцати часов придержу для вас свободную колонку.

      Мне предстоял хлопотливый день, поэтому я решил пообедать в клубе пораньше и, пригласив за столик Тарпа Генри, рассказал ему вкратце о своих приключениях. С его худого смуглого лица не сходила скептическая улыбка, а когда я признался, что профессор убедил меня в своей правоте, Тарп не выдержал и громко захохотал.

      – Дорогой мой друг, таких чудес в жизни не бывает! Где это видано, чтобы люди случайно натыкались на величайшие открытия, а потом теряли все вещественные доказательства? Предоставьте сочинять небылицы романистам. По части ловких проделок ваш профессор заткнет за пояс всех обезьян в зоологическом саду. Ведь это же невероятная чушь!

      – А художник-американец?

      – Вымышленная фигура.

      – Я же сам видел его альбом!

      – Это альбом Челленджера.

      – Значит, вы думаете, что рисунок тоже его собственный?

      – Ну, конечно! А чей же еще?

      – А фотографические снимки?

      – На них ведь ничего не видно. Вы же сами говорите, что разглядели только какую-то птицу.

      – Птеродактиля.

      – Да, если верить его словам. Вы поддались внушению и поверили.

      – Ну а кости?

      – Первую он извлек из рагу, вторую смастерил собственными руками. Нужны только известная смекалка да знание дела, а тогда все что угодно сфальсифицируешь – и кость, и фотографический снимок.

      Мне стало как-то не по себе. Может быть, действительно я слишком увлекся? И вдруг меня осенила счастливая мысль.

      – Вы пойдете на эту лекцию? – спросил я.

      Тарп Генри на минуту задумался.

      – Ваш гениальный Челленджер не пользуется особой популярностью, – сказал он. – С ним многие не прочь свести счеты. Пожалуй, во всем Лондоне не найдется другого человека, который вызывал бы к себе такое неприязненное чувство. Если на лекцию прибегут студенты-медики, скандалов там не оберешься. Нет, что-то мне не хочется идти в этот сумасшедший дом.

      – По крайней мере отдайте ему должное – выслушайте его.

      – Да, пожалуй, справедливость этого требует. Хорошо, буду вашим компаньоном на сегодняшний вечер.

      Когда мы подъехали к Зоологическому институту, я увидел, что сверх моих ожиданий народу на лекцию собирается много. Электрические кареты одна за другой подвозили к подъезду седовласых профессоров, а более скромная публика потоком вливалась в сводчатые двери, свидетельствуя о том, что в зале будут присутствовать не только ученые, но