Робкий ангел возмездия. Юлия Ефимова

что не стесняются пошлить при женщинах, а возможно, в силу своего воспитания просто не понимают, что это моветон. Также узнали немного об истории праздника от Михаила, который так ни разу за весь вечер не улыбнулся, и чересчур много учительских историй от Людмилы Владимировны, которая и вправду оказалась учительницей.

      – А что там с привидениями? – спросила Ирина у Фомы, когда истории Людмилы Владимировны уже перевалили за десяток и окончательно заставили заскучать. Тот сразу выпрямился, приосанился и, поправив бороду, уселся поудобнее, так, как будто собрался пересказывать «Войну и мир».

      – Ну, дело было так, – начал он, покосившись на Маню, – сижу дома, работаю, никого не трогаю.

      – А кем вы работаете? – встряла Инесса.

      Фома немного засмущался от этого вопроса.

      – Ну, я не совсем работаю, а подрабатываю, вообще я бывший военврач на пенсии, – начал как-то из-за угла он.

      – Понятно, – протянула Инесса, окончательно потеряв к нему всякий интерес опять.

      – Фома немного лукавит, – вступил в разговор Михаил, – он писатель в жанре исторических романов, пишет он интересно, я читал, мне нравится.

      – Да ладно тебе, Миш, какой я писатель, писатель – это Толстой, Шолохов, Богомолов, а я так, людей развлекаю, чтоб жилось веселее и интереснее.

      – А ты знаешь, Фома, ведь и Пушкин, и Толстой, чью бороду ты сейчас пытаешься копировать, изначально тоже писали не для вечности, а для развлечения людей, это потом уже их признали гениями и т. д. Ведь читателю, зрителю, слушателю, да просто человечеству испокон веков нужно было только две вещи – хлеба и зрелищ. Вот мы с тобой и выступаем тем самым зрелищем, ты книги пишешь, я играю на скрипке, все одно.

      – А как ваша фамилия? – спросил Аркадий. – Может быть, я тоже вас читал.

      – Я пишу под псевдонимом, – опять смутился почему-то Фома.

      Даже Мане стало интересно, вчера она не потрудилась узнать этот момент и сейчас очень об этом жалела.

      – Мэрилин Фом, – тихо, почти шёпотом ответил Фома и смутился как девушка, так что даже борода не спасла от красных, как свекла, щек. За столом повисла минутная пауза, которую разбил Манин вопрос:

      – Вы пишите под женским псевдонимом? – воскликнула Маня немного громче, чем это позволено нормами этикета.

      – А вы вообще безработная, – по-детски парировал ей Фома, казалось, что он сейчас высунет язык и скорчит лицо.

      – Вы Мэрилин Фом, – завизжала Инесса и бросилась к нему на шею. – Я читала все ваши книги, они замечательные, вы так пишите, что хочется жить и верить, что можно встретить свою половину в любом возрасте.

      – Вы удивили меня, Фома, – сказала Людмила Владимировна. – Несмотря на общее мнение о легкости вашего труда, я знаю, что писать романы, да еще такие, чтоб трогали за душу женщин, – это очень сложно.

      – Вы знаете, – решила сказать свое мнение Варвара, – правильно, что вы издаётесь под женским псевдонимом, мужчине мы можем не поверить, а вот товарищу по несчастью, той, которая пережила все это, поверим беспрекословно.

      – Вы