Непорочное зачатие. Сборник рассказов. Виктор Улин

риски тоже были минимальными, поскольку каждая из четырех сторон знала все о трех оставшихся.

      Единственной неточностью оставалось то, что на самом-то деле обмен шел мужьями, жены оставались по местам. Так мы решили сразу, поскольку нормальной женщине было проще заниматься ненормальными делами на своей территории. К тому же моя жена три раза в день меняла трусики, ее переселение на неделю требовало прицепа с вещами, а мы с Сергеем обходились несколькими рубашками.

      – Представляю, что было бы, если бы нас сейчас слышали.

      Жена засмеялась, искоса взглянув на закрытую дверь.

      – Мы совмещаем супружескую любовь с супружеской изменой.

      – Причем узаконенную взаимной договоренностью сторон.

      – В этой стране с ее крестьянским менталитетом нас бы не понял никто.

      Ругать нашу великую родину жена могла бесконечно.

      – Я с тобой согласен. В СССР секса не было, в России тоже скоро не станет. Только тут крестьяне ни при чем, все глубже. Сама общественная «мораль» основана на лжи.

      Она кивнула, я принялся распространять мысль.

      – Христианские установки – это же полный бред! Единственно приятное дело именуется «грехом».

      – Именно так. Государству нужны рабы, но порнуха под запретом. Дети должны появляться путем непорочного зачатия.

      – На самом деле если бы масса соотечественников думала иначе, то не дала бы воли христианам. Но даже умные люди только врали, врали и врут.

      Щелкнул чайник.

      Жена встала, чтобы заварить нам чай.

      – Это же надо представить! Самый великий поэт до самой смерти пёр все, что движется и не движется все из лунного серебра, а писал про «я другому отдана и буду век ему верна». И вся русская масса до сих пор восторгается девицей, этой чугунная статуэткой без половых признаков.

      – Согласен с тобой. Из всех животных моногамны только птицы. Так что с них взять: у них мозги с наперсток.

      – А после этого поэта… Моральный кодекс строителя коммунизма, по которому жили еще наши мамы и папы. За развод выгоняли с работы и вселяли мысль, будто секс нужен мужчине, а женщина только терпит. Ты можешь себе представить – я, когда училась в школе, тоже так думала.

      – А когда учился я…

      Я вздохнул.

      – Это было в то же время, но не хочется вспоминать.

      Наш разговор, начавшись луковым супом, повел в неожиданные дебри.

      – Ты знаешь, я ведь в свое время всерьез считала, что член сосут только проститутки!

      – А что касается проституток…

      Говорить про падших женщин было легко, хотя я никогда не имел с ними дел.

      – Русская классика вечно обмусоливала тему. И нечастные они и унижаемые, и деваться им некуда. Но на самом деле чем дольше живу, тем больше мне кажется, что в проститутки идут те женщины, которые просто любят трахаться.

      – Именно так.

      – А которая трахаться не любит, становится учительницей.

      Такой грех за мной имелся: педагогинь средней школы я не считал не только за женщин, но и за людей; каждое родительское собрание сына укрепляло во мне это