У вечности глаза жестокие. Розалинда Шторм

, что менеджер схалтурила, значило похвалить ее за трудолюбие. А Дарья и в хорошем настроении редко кого одаривала похвалой, за такое же пренебрежение к обязанностям вполне могла и уволить.

      Бросив листы в мусорку, Дарья раздраженно схватила телефонную трубку. Щелкнула кнопками и, к еще большему неудовольствию, услышала характерные звуки, сигнализирующие о севшей батарейке. Похоже, кое-кто совершенно не справлялся с возложенными на него функциями, и с этим определенно нужно было что-то делать.

      – Любимову ко мне, – не утруждая себя приветствием, прошипела она в трубку. – И быстро.

      На том конце провода невнятно залепетали. Дарья повторила требование. Затем вовсе нажала сброс – чужие трудности руководителя службы управлением персонала компании «Замок мастеров» волновали мало.

      Дарья взглянула на часы: половина четвертого, но для будущего собеседования еще ничего подготовлено не было. Хотя по плану чистовой вариант договора уже должен лежать у нее на столе. Но не только из-за этого Дарья нервничала. Вечером ей предстояло присутствовать на корпоративной вечеринке, хотя в силу одной, весьма личной причины, посещать это мероприятие ей категорически не хотелось. Вот только остаться дома она тоже не могла, потому что обещала быть.

      – Дарья Евгеньевна, вызывали?

      Сотрудница вошла без стука. Нагло виляя бедрами, процокала по кабинету и уселась в кресло напротив. Ее подбородок был вздернут, глаза прищурены. Нахалка знала, что Дарья в курсе ее амуров с директором. Знала и надеялась на его заступничество, и только чуть приподнятые плечи выдавали страх. И не зря. Сколько таких самоуверенных идиоток Первоцвет повидала на своем веку, не счесть. Прыгали дурехи в постель к шефу и мгновенно королевнами заделывались. Плохо понимали, глупые, что тот редко смешивал работу и удовольствие.

      – День добрый, Рада Алексеевна, – промурлыкала Дарья. – Долго шли. Притомились?

      Слыша ласковые нотки в голосе, многоопытные сотрудники уже бы потели. Эта же только улыбалась и хлопала глазками.

      – Нет, что вы. Просто столько дел, столько дел!

      – Меня радует ваша целеустремленность, – Дарья подсыпала еще немного сахара.

      – Спасибо, – горделиво приосанилась глупышка.

      – Не за что, – Первоцвет тоже изобразила улыбку. – И раз вы у нас такая трудолюбивая, то думаю, не перетрудитесь объяснить, что это такое?

      Указательный палец некультурно ткнул на корзину с мусором. Насквозь фальшивая улыбка Любимовой моментально стерлась. Рада увидела исчерканные ручкой листы документа, окончившего дни в мусорном ведре, вздрогнула и побледнела.

      – Разве это я?! Я проверяла! – страстно воскликнула подчиненная.

      Первоцвет даже не сразу поняла, кого та хотела убедить в правдивости слов, себя саму или все же ее?

      Любимова эмоционально размахивала руками и говорила. Говорила, говорила и говорила. Приводила доводы, клялась, намекала на причастность других, давила на жалость. Но, случайно наткнувшись на фирменный, долго тренируемый у зеркала взгляд Дарьи, потупилась. Побледнела сильнее, разом став моложе заявленных в паспорте двадцати трех.

      – Насколько помню, вы, Рада Алексеевна, пока не преодолели испытательный срок. Когда он оканчивается? Через неделю?

      Когда хотела Дарья без проблем давила на больные мозоли подчиненных. Сейчас же она испытывала прямо-таки величайшее удовольствие.

      Любимова широко распахнула умело накрашенные глаза. Тщательно выщипанные брови встали домиками, придавая ей совершенно кукольный вид. Дарья даже на мгновение умилилась. Затем Рада несколько раз моргнула и уже с ужасом уставилась на нее. Первоцвет в ответ радостно оскалилась.

      Невольно сравнивая свои острые черты лица, тонкие волосы и мальчишечью фигуру, Дарья понимала – она проигрывала. Стопроцентно проигрывала сочной красоте Любимовой. В животе знакомо зашевелился еж ревности, будто нарочно втыкая глубоко в нее иголки. Давно бы пора свыкнуться, да только каждый раз, общаясь с временными фаворитками Александра, она чувствовала одно и то же. Ярость, боль и невыносимое желание оттаскать паршивок за волосы.

      – Я исправлю, Дарья Евгеньевна, сегодня же!!! – испуганная молчанием, залебезила девушка. – Договор будет у вас через полчаса! Я сделаю!

      Конечно, сделает. Первоцвет ни на секунду не сомневалась в этом. Слишком уж сильно Рада была заинтересована в трансформировании контракта в бессрочный. Девица прекрасно поняла, что совершила ошибку, поторопившись воспользоваться плодами благосклонности директора, кстати, совершенно эфемерными плодами. И теперь будет стараться изо всех сил вернуть упущенное. Вернее, уже начала, разыгрывая перед ней несчастную жертву: карие глаза блестели от непролитых слез, пухлые губы дрожали, грудь судорожно вздымалась, нервные пальцы теребили манжеты.

      А Дарья вдруг четко поняла, что ни за что и никогда не оставит Любимову в «Замке». Ни при срочном, ни тем более бессрочном договоре. Даже если Рада будет делать работу за остальных двух вертихвосток, что протирают юбки в отделе. Хитрая, ленивая, пусть и с хорошими