Путь Светлячка. Юлия Монакова

с ног мальчика. Тот моментально повеселел и с гиканьем помчался в комнату.

      – Артемий! – крикнула ему вслед мать. – А руки помыть!..

      Но сын её уже не слышал – он вытащил из-под дивана коробку с конструктором, увлечённо высыпал его прямо на ковёр и с воодушевлением принялся что-то строить, моментально с головой погрузившись в это занятие. И мама, и сестра знали по опыту, что оторвать Тёму в ближайший час от конструктора будет решительно невозможно.

      – Отнеси сумки на кухню и разбери, – велела тем временем мать. – Мясо сразу же в морозилку, а то потечёт. Ты молоко купила?

      – Забыла… – виновато потупилась девочка. Женщина вскинула брови. Глаза её выражали мучительное недоумение.

      – Опять?! – вскричала она с надрывом. – Да что вы, издеваетесь все надо мной, что ли?

      – Я сейчас сбегаю, – заторопилась дочь, – одна нога здесь, другая там! Магазин до шести работает, я успею!

      Лишь бы смыться из дома до того, как она заметит…

      Между тем мама прошла в комнату, и вскоре оттуда послышался её возмущённый голос:

      – Я просила протереть пыль и вымыть полы. А ты даже кровать за собой заправить не удосужилась! Да чем же ты занималась весь день?!

      Заметила… Виновато вздохнув, девчонка молча всовывала правую ногу в чешку. Что тут можно было ответить?

      Мать снова появилась в прихожей, сложила руки на груди и, привалившись спиною к стене, стала пристально наблюдать за обувающейся дочерью.

      – Опять в облаках витаешь? – горько спросила она наконец. – Гримасничаешь перед зеркалом? Слушаешь пластинки и прыгаешь под них, как обезьяна? Песни на магнитофон записываешь? Актрисой себя воображаешь?

      Уши и щёки девочки багрово покраснели – в большей степени из-за того, что мать в точности угадала и перечислила все её любимые занятия. Женщина глубоко вздохнула и даже с некоторой жалостью – почти участливо – произнесла:

      – Никогда тебе не стать артисткой, Светка. Помяни моё слово.

      Теперь у девчонки запылал даже кончик носа.

      – Ты такая безответственная и несерьёзная… – сокрушённо продолжила мама. – Лучше бы делом занялась, в кружок какой записалась. Не театральный, нет! Какой-нибудь полезный… типа вязания, или там кройки и шитья. Ну что же ты, в самом деле – кобылка здоровая, пионерка уже, а до сих пор какой-то ерундой занимаешься. И увлечений у тебя толком никаких нет. Ну не должно же быть так, понимаешь…

      – Я пойду, а то молочный закроется, – глухо пробормотала девочка, стараясь не выдать, как глубоко уязвили её мамины слова. К тому же, она опасалась, что за этим закономерно последуют расспросы об учёбе, чего ей совсем не хотелось.

      – Деньги возьми, – мать протянула ей рубль и трёхлитровый бидон. – Хлеб тоже захвати. И не считай ворон по пути, ладно? Возвращайся быстрее. Мне на кухне твоя помощь понадобится.

      «Интересно, – думала Светлана впоследствии, –