Восточный конвой. Владимир Михайлов

было надеяться на то, что сегодняшняя тревога если и получит обоснование, то лишь в более или менее отдаленном будущем, но никак не сейчас.

      Конечно, если бы и произошло что-то, – упал самолет, например, – то пожалела бы о Милове, наверное, только Ева. Открыто, публично. А другие люди тоже пожалели бы – но никто посторонний об этом так бы и не узнал.

      «Черт, – подумал он сердито, – что, больше уж и думать не о чем, как о собственной кончине? Хотя – почему бы и не подумать заблаговременно? Ведь когда она придет, думать будет, вероятнее всего, некогда».

      Самолет же так и не упал. Аккуратные и умелые немецкие пилоты закончили полет без происшествий.

      В Атланте было и в самом деле тепло. Даже жарковато, как подумалось Милову.

      Он, со старой сумкой, что составляла весь его багаж, без труда прошел контроль. Ступил на территорию великой страны. Постоял несколько секунд, представляя, что всё в полном порядке и вот сейчас Ева поспешит ему навстречу, широко раскинув руки, улыбаясь и как всегда не обращая внимания на то, что об этом подумают. Впрочем, она была самостоятельной женщиной, ни от кого не зависевшей. Все-таки медики в Штатах – не самые бедные люди.

      Однако Евы не было, да и не могло быть. А навстречу ему не быстро, но и не очень медленно шел, скорее всего, тот самый Хоксуорт, что принял в Еве и в самом Милове столь горячее участие.

5(226 часов до)

      Отличная машина неслась по отличной, оживленной дороге уже более получаса, а город всё не начинался, и непохоже было, что скоро начнется. Южный сельский пейзаж скользил за открытыми окошками, теплый ветер залетал в машину и вертелся там, ероша волосы. Мелькали ограды, дома, автомобили, рекламные щиты, дорожные знаки, бензоколонки, придорожные кафешки, непривычного облика рощицы, люди… Милов глядел с любопытством: все-таки, плохо он знал эту страну. Хоксуорт, сидевший рядом, время от времени закуривал, медленно, спокойно выпускал дым. Похоже, судьба Евы его не очень волновала – или же ничего серьезного женщине не грозило. Но тогда она могла бы позвонить и сама…

      – И как же это все-таки получилось? – спросил Милов, забыв, наверное, что уже дважды задавал этот вопрос, и дважды же получал ответ.

      – Подробностей я не знаю, – ответил его спутник точно так же, как и раньше. – Можно будет выяснить в полиции.

      – Она была за рулем?

      – Кажется, да. Хотя, по-моему, то была не ее машина…

      – Нам далеко еще? Мне казалось, что аэропорт не так далеко от города.

      – Я не говорил вам, что она в городе. Ее доставили в ближайшую больницу, что представляется мне совершенно естественным.

      – Ну да, конечно, – пробормотал Милов и умолк.

      Но, кажется, они и на самом деле подъезжали; водитель уменьшил скорость, затем свернул на дорогу поуже, и километра через полтора – опять свернул, проскочив мимо щита с надписью «Private». Еще мили две – возник высокий глухой забор с воротами, без всякой вывески. Было пустынно вокруг. Машина остановилась перед воротами, через секунду створки неохотно разъехались. Автомобиль медленно двинулся по аллее, что полукругом изгибалась