Дэлл 2: Меган. Вероника Мелан

не стал проходить вглубь помещения – не желал встречи с «любовником»?

      Он был разрушен – я начала плакать до того, как осознала это. Дэлл не злился, не ругался – он просто стоял и чего-то ждал. Не знаю, чего. А после попросил:

      – Пойдем… домой.

      Он звал меня домой. Не хотел верить в предательство или осознанно выбрал в него не верить. Он хотел меня. Любил меня и хотел продолжать любить.

      А я не могла.

      Я должна была сделать ему больно. И это все равно, что обрушить кирпич на голову тому, кто уже на последнем издыхании. И никакая водка не помогла мне заглушить боль – по моим щекам градом лились слезы.

      А в руках все те самые фотографии… Я впервые увидела их вживую, и мне хватило самой верхней, где чужая рука на моей обнаженной груди, а на лице блаженство. И будто черная пелена опустилась на мозг – на себя.

      Он понял, куда я смотрю. И странным тихим голосом произнес:

      – Я не верю. Это монтаж…

      А в глазах вопрос – ведь монтаж? Скажи, что страшная сказка – вовсе не страшная. Он, как мальчишка, готов был верить любому моему объяснению, лишь бы не жуткой отторгающей правде.

      – Ты ведь с ним не была…

      Но я была. И сейчас должна была предать себя и Дэлла еще раз. Себя, нас, отряд… не предать только Дрейка. И вдруг захотелось заорать: «Это монтаж! Это его идиотский план, я бы никогда, я так сильно тебя люблю…»

      И тогда бы Дрейк покачал головой – разве я для себя старался? Чтобы он жил. А что делаешь ты?

      А мне нельзя любить и нельзя говорить хорошее.

      – Я с ним была.

      Хотелось навсегда онеметь после этих слов.

      Дэлл смотрел на меня без осуждения, но с глубокой тоской. И вдруг стало понятно, что это именно он бы прошел ради меня через столетия и вселенные, это он бы пропах звездами и пылью дальних дорог, лишь бы мы однажды встретились.

      И тогда я сломалась – закричала, забилась в истерике. И из меня исторгалось одно-единственное слово – НЕНАВИЖУ! Себя, Дрейка, эту ситуацию – ненавижу жизнь за то, что она подставила меня под такое. Ненавижу себя за то, что бью, когда не хочу, за малодушие, за нежелание делать больно, когда надо. Ненавижу…

      А когда я сумела оторвать руки от мокрого лица, уже сидя на полу, то увидела, что Дэлл ушел.

      Только открытая дверь, а за ней никого.

      Я успела добраться до окна как раз вовремя, чтобы увидеть, как от подъезда внизу отъезжает автомобиль Мака.

      И тогда согнулась пополам от плача.

      Мы рыдали вместе – я и маленькая Меган.

* * *

      Дрейк пришел полчаса спустя – мои глаза так опухли, что я почти ничего не видела.

      – Девяносто один процент – мы почти у цели.

      Он почти у цели. А мне уже почему-то все равно – я достигла ста.

      – Ладно, я не думал, что это понадобится, но раз так…

      Начальник сидел в кресле и задумчиво барабанил пальцами по подлокотнику. Я впервые видела его мрачным и где-то далеко – в месте, которое еще чувствовало, – радовалась этому.

      – Добивать придется всем арсеналом: сообщим, что ты подсела на наркотики, а до этого жила с ним из-за денег, что торговала