Исчезнувший. Николай Леонов

и даже на посещение туалета. Как, скажите, при таком тотальном контроле проводить расследование? Что толку, если, попав на территорию клуба, у тебя не будет возможности отлучиться? Так себе перспектива. Вот и получается, что вариантов два, а зацепиться не за что.

      Звонников, правда, пообещал навести справки, может, у кого-то из отдела имеется более реальная возможность выйти на Рубана, но предупредил, чтобы Крячко на это не особо рассчитывал. С полицией у Рубана были сложные взаимоотношения, основанные на давней неприязни. Он не любил сотрудников правоохранительных органов, а они недолюбливали его.

      «Как бы выяснить, откуда Ольшевский взял визитку «РуАра»? – в сотый раз за последние несколько часов задал себе вопрос Стас. – Быть может, и мне этот вариант подошел бы». В том, что Ольшевский проводил каждое воскресенье не на авторынке, а в клубе, он уже был почти уверен. И причина тому, в свете новых фактов, была вполне очевидна. За кружкой пива и глотком «Боржоми» Звонников рассказал, какие слухи ходят про фирму Рубана в кулуарах районных отделов полиции Воронежа. Было видно, что обсуждать эту тему с малознакомым человеком, а тем более с представителем столичной полиции, ему не хочется. Но после откровенности Крячко он просто не мог не ответить тем же.

      Как выяснилось, элитный клуб Рубана имеет вес в среде состоятельных людей Воронежа не за высокое качество обслуживания, не за уникальную, по российским меркам, конфиденциальность, не за умение провести светский прием или обеспечить незабываемый досуг самому взыскательному клиенту, а за что-то совсем иное. Для того чтобы клуб процветал, ему нужна была фишка. Такая, какой нет в других подобных заведениях. И Рубан ее нашел.

      Еще с незапамятных времен, задолго до Древнего Рима с его легендарным Колизеем, где на протяжении многих веков проходили гладиаторские бои, люди жаждали зрелищ. Комедийные постановки, театральные действа, карнавальные шествия: все это находило отклик в сердцах обывателей. Но наиболее яркие впечатления, обеспечивающие максимальный выброс адреналина, приносили не спектакли и шествия, а турниры, состязания и побоища с участием животных или без таковых.

      Мужчины и женщины Древнего мира желали приобщиться к чему-то по настоящему жестокому, увидеть кровь на бойцовской арене, на руках и телах гладиаторов. Желали видеть, как сильнейший возвышается над поверженным телом противника, будь то лев, пожирающий свою жертву, или человек, водрузивший стопу на грудь истекающего кровью человека. Им это нравилось, приносило некое извращенное удовлетворение. Вот, мол, какого колосса сбросили с пьедестала, а я сижу себе на каменной скамье, целый и невредимый, хотя сам с вершок, и ручки у меня короткие.

      Кровавые игры продолжались почти тысячу лет, достигнув пика еще до появления Амфитеатра Флавиев, после чего интерес к ним пошел на убыль. В современном обществе и речи не шло о жестокой расправе на глазах возбужденно орущей толпы. Не было больше звериной охоты, когда слабо вооруженный