Горячие ветры. Коллектив авторов

ну. Вот тебе и грех – неуважение к сану.

      – Она же не обиделась.

      – Вспомни, на кого не обижаются. Тебе надо словесное молоко, а не твёрдую пищу.

      – У меня зубы крепкие. Я как на какого разгильдяя взгляну – сразу сверху донизу весь мокрый. – Он помолчал, вздохнул. – Да, вот бы из неё жена вышла. Все её достают, всем всё объяснит, ни на кого не цыкнет. Спокойная. Всё с улыбкой. Терпеливая. А у меня жена такая дура психованная.

      Очень ему понравилась матушка Ирина. Он стал её первейшим помощником. И за стол не садился, пока все не сядут, из-за стола выходил первым, подгонял отстающих. При посадке в автобус стоял у дверей и энергично помогал паломницам.

      – Ты повежливей с ними, – просил я.

      – Они что, в профсоюзный санаторий приехали? Это же Святая Земля, центр Вселенной. Ты же сам мне пуп Земли показал.

      – Терпение вырабатывай. Пример с матушки бери.

      – Начну.

      И при молитвах на святых местах полковник стоял смиренно.

      – Раз полагается, значит, надо.

      Он отстоял и долгую утреню.

      – А я-то думал, – говорил он, – что у меня ноги железные. Ты же в армии служил, знаешь. У Знамени части – Первый пост в штабе, на виду, не шелохнись. Два часа. Потом четыре часа отдых. А тут четыре часа без отдыха. Спина отнимается.

      – Делай поклоны глубже, спина не заболит.

      Он доверился мне, рассказал, что у него в семье дело идёт к разводу, и, когда ему эту путёвку подарили, он её схватил, чтобы побыть без жены и приучить себя к жизни без неё. Честно признался, что надеялся на курортный роман.

      – Думал, какое будет знакомство. А чего теряться? В поездке все мы холостые. В Тулу же не поедешь со своим самоваром.

      – А из-за чего решил разойтись?

      – Ни в чём не угодишь, всё ей неладно. Что бы ни сказал, всё не так. А молчу – тоже неладно. Друзья зашли – морду воротит.

      – Так вы по любви сходились?

      – С ума сходились. Перед выпуском из училища, больше по пьянке. – Да вот, покажу. – Он достал бумажник. – Вишь, где она у меня, умеет прятаться: между шекелями и долларами. – Красивая? Показал я тебе, дорогая, Святую Землю, а дальше живи сама.

      – Она в церковь ходит?

      – Да нет, с чего? Когда Патриарх бывает по телевизору, то, когда и слушает.

      Полковник терпеть не мог платить лишнего. Торговался ужасно. Что называется, до потери пульса. Не своего, продавца. А в Иерусалиме все продавцы говорят по-русски. Почти все из России.

      – Девочка, – говорил он полной еврейке, – мы тебя всему выучили, образование у нас бесплатное, а ты ещё чего-то требуешь. – Обязательно много выторговывал и уходил от продавщицы довольный. Ещё бы, чуть её до инфаркта не довёл. – А зачем я свои кровные буду евреям отдавать.

      – Вообще, знаешь, что тебе скажу, какой вывод: порядка тут нет. – Помолчал и после паузы усилил: – Никакого! Откуда взял? Я ж сразу на военных гляжу. Идёт пичужка в зелёной форме – штаны велики, ноги в ботинках болтаются, автомат не на плече, а на сгибе локтя. И… курит!

      – У них женщины в армии служат.

      – Да это-то,