Плыл по морю хариус. Владимир Холодок

веет ветер-суховей,

      пески пуржат метелями,

      там задохнулся воробей,

      хоть был и не с похмелья он.

      Там даже ночью вся земля

      паяльной дышит лампою,

      и липнет к носу простыня,

      как будто черти лапают.

      А днем – потничка, пупыри,

      не буду даже выше гнуть.

      Сотрёшь все тело, хоть ори,

      и шаг шагнуть – не вышагнуть.

      А счастье – ты поленом лёг,

      берёсту-кожу солнцем бьет.

      Сгорел, потух, как уголёк,

      остался лишь один хребёт.

      Ползёт, бывает, раз иной,

      тарантул ли, фурункул ли,

      тут схоронишься за женой,

      кричишь: – Ату его! Коли!

      И ведь возьмёт и уколёт,

      истопчет до убитости.

      Как птицу видно по полёт,

      так жён – по ядовитости.

      А знаменитый Краснодыр?

      Базарная провинция!

      Дельцам там нужен Мойдодыр,

      отмыть – и всех в милицию.

      Однако я люблю Тамань,

      там радостно и боязно,

      там даже чайки сквозь туман

      кричат, как из-под поезда.

      И есть Азовский водоем,

      так море называется,

      неплохо там, когда вдвоём

      вам с кем-нибудь купается.

      Чем привлекателен Сенной?

      Что сена нет ни грамма там –

      сгорает всё уже весной,

      а почтальон – неграмотный.

      Там в Керчь за харчем ездят все,

      в Темрюк за пивом тянутся,

      а пиво, как моча в росе,

      нисколько мне не глянется.

      И вот в такую тундру я

      опять поехать вынужден,

      я на крючке жены, друзья,

      как ёрш из лунки выужен.

      Перенесу, переживу

      я все лишенья, тяготы,

      вернусь – увижу наяву

      смородинные ягоды.

      Я за супругой хоть на дно,

      меня взять удалося ей.

      Не говорите ей одно –

      Я еду с удовольствием.

      Пуд Стаса

      Плач-романс

      Ну, зачем же ты, Стас, похудел?

      Всю еду позабыл-позабросил.

      Девять дней ты не пил и не ел –

      от себя оторвал пуд и сбросил.

      Этот пуд мы любили в тебе,

      любовались на суше и в бане.

      Ты нас счастья лишил – похудел,

      ты в глаза нас и в сердце поранил.

      Этот маленький Стасиков пуд

      над другими витает, как примус,

      а над Стасом витает капут,

      худоба, облысенье и климакс.

      Стас казак был, теперь он казах,

      пуд украл всё святое из Стаса.

      Где ты, хитрая мудрость в глазах,

      где красивая линия таза?

      Где упругие плечи и грудь?

      Не найти даже с трёх их попыток.

      Стас примерно такой как-нибудь

      по Дахау гулял после пыток.

      Лишь живот сохранил свой овал,

      слава богу не шёл на убыток.

      Как иначе бы я узнавал,

      где есть Стас, а где Юра Копытов.

      Пуд всю смелость украл и живёт,

      всю