Лампа для джинна. Анастасия Евлахова

Лёлей – кому эти ее картинки понадобятся?

      Леля обычно отвечала сразу. Но в этот раз телефон все чернел пустым экраном и чернел.

      Уехала она, что ли? Для деревни сейчас время, конечно, самое то, и сдавать Леле больше ничего не нужно. Отправила свои ЕГЭ в три вуза и сидит преспокойно, ждет. А может, и не ждет совсем. Она факультеты выбирала от балды.

      – Менеджмент – это раз. Менеджерить – это прямо мое, – объясняла Лёля, тряся крашеной челкой. – Маркетинг – это два. Понятия не имею, что такое, но, говорят, креативно. Ну и этот… Педагогический на крайняк. Училкой тож можно. Плохо, что ли?

      Да Лёле наплевать, поступит она или нет. Наверняка в деревне… Только вот почему Вовке не сказала? Хоть бы черканула строчку, хоть бы прислала какую-нибудь фоточку. Интересно же. Но если там у них и правда ничего не ловит, то какие уж там фотографии…

      Вовка вздохнула, глянула на заряд – девять процентов – и, захватив свечу, отправилась укладываться. Каким же бестолковым становится день с наступлением темноты! А если и зарядки мало – вообще мрак. Во всех смыслах.

      Проходя мимо спальни родителей, Вовка заколебалась. Остановилась, согревая пальцы о пламя свечки, и поежилась. В движении тени разбегались по углам, как пуганые мыши. А теперь, когда Вовка стояла, тьма сжалась еще крепче, коридор скупо сузился и подпер стенками. За кухонным окном погромыхивали трамваи. Взвыл мотоцикл. Прошуршали шины у самого подъезда. Щелкали и щелкали настырные часы.

      Вовка толкнула дверь родительской спальни и обмерла.

      С люстры свисал костюм.

      Глава 2. Неизвестный номер

      Перепугалась Вовка не на шутку. Захлопнула родительскую дверь, потом свою собственную, приткнула ручку стулом и, как в детстве, залезла под одеяло с головой. Дверь в зал была еще старая, забранная матовым стеклом с узорчиком из выпуклых ягод, и сквозь нее маячила кривым рогом коридорная вешалка. Вовка накрылась подушкой и старалась не выглядывать, а Яшка устроился в ногах и принялся беззаботно вылизываться, подталкивая ее боком в колено. В конце концов, сморенная одеяльным теплом, убаюканная мерной возней кота, Вовка уснула.

      – Пустая луна, пустая голова, – забормотал над ухом басистый фиолетовый голос. – Ну куда ему…

      – Вот и говорю: куда ему? – удивлялся желтый голос.

      – Ему ж всего ничего, а он выше головы прыгает, – подхватил баклажанный голос.

      – Ну так верно говоришь: пустая луна, пустая голова, – согласился желтый.

      Вовка приоткрыла один глаз, никого не увидела и снова уснула.

      Наутро Вовка, конечно, никакого костюма не обнаружила. Не без страха заглянув в родительскую комнату, она поняла, что висел-то он на фоне окна, а если ей что-то и померещилось, то это «что-то» было в окне. Силуэт дерева, тени, кусок фонаря, в который вставили дурацкую зеленоватую лампочку. Квартира у них располагалась невысоко, всего-то на третьем этаже, и увидеть через окно можно было что угодно.

      Теперь, в ярком утреннем свете все ночные испуги показались Вовке жуткой глупостью. Ну и навоображала