Цыганка во тьме. Арман Цыбульский

со вскриком обернулась. Воздух в комнате словно замер. Впрочем, не только воздух, будто само пространство-время замерло. Она почувствовала себя словно в каком-то пузыре: звуки по-прежнему раздавались снаружи, но ощущались приглушённо, свет из окон стал абсолютно нейтральным. То есть он оставался прежним для глаз, но больше не раздражал яркостью и не заставлял глаза напрягаться. Конечно, в этом нет ничего удивительного, и Тамара, возможно, в другой раз просто не обращала внимание на мягкость света или приглушённость звуков, отсутствие холодных потоков воздуха или чрезмерную жару, но сейчас она заметила, потому что все эти нюансы создавали картину ощущения целиком. Оно стало необычным и словно разделяло реальный мир и внутреннее пространство комнаты. Тень от занавески шевельнулась и, с трудом колеблясь из стороны в сторону, приняла очертания мужчины в старомодной шляпе и с тростью.

      – Что за… – страх словно ураган завертелся в груди Тамары. Движение тени отразилось в реальности, можно сказать, слилось с ней. Такое невероятное явление, воплотившееся в материальном мире, поколебало его полностью. Хотя скорее только внутреннее пространство комнаты. Оно прокатилось по этому пространству, словно волнами, будто брошенный в воду камень. Уголки обоев под потолком комнаты в нескольких местах по периметру одновременно отлепились от стен, а в центральных частях под обоями образовались пузыри. Тень заметалась, потеряв очертания.

      – Я – Че… Я – Че… Бо… Че-бо… Я – раздались звуки словно растянутого, замедленного голоса. Как только тень вновь сумела приобрести очертания человека, звуки, издаваемые ей, стали похожи на нормальный голос, но в этот же миг занавеска колыхнулась, не понятно откуда образовавшимся сквозняком, и контуры потеряли форму. Голос оборвался.

      Тамара онемела от ужаса. Она не могла сдвинуться с места, но не чувствовала страха по отношению к хлипкой тени. Ей казалось, что тень – это какой-то побочный эффект чего-то более страшного, какого-то невидимого гиганта, той части айсберга, которая скрыта в воде.

      В следующее мгновение за окном туча перекрыла солнечный свет и образовала ещё большую тень в комнате, которая отделилась от тучи и вообще от того, что происходило за окном, проплыла по полу, поглотив трепещущую занавесочную тень и забилась в угол с иконами. Весь угол – с колоннами, рушниками, иконами, статуями Иисуса и Девы Марии – всё пышное религиозное убранство дома исчезло в непроглядной тьме.

      Края обоев сверху и снизу сворачивались в рулоны, а пузыри в центральных частях увеличивались. Обои отклеивались, обнажая белую штукатурку под ними, но не отлетели полностью. Они остались висеть на стенах, прилепленные в особо крепких участках.

      Тамара попятилась назад, дрожа от страха, готовая упасть в обморок в любую секунду. Она хотела просто бежать из дома, но чувствовала, что на каждое её движение уходила целая вечность. Собрав все силы, она попыталась развернуться, при этом стараясь не отключиться, но почувствовала, что падает. В это