Смерть под кактусом. Лариса Анатольевна Ильина

Никитин… и здесь! Бухалово… Бухалово! Богородское…

      Позабыв о душевных муках, я с интересом следила за Тайкиным пальцем. Очень похоже, что моя неугомонная подруга действительно нашла указанное на листочках место. Только интересно, сколько времени она потратила, втихомолку ползая по бескрайним картам родных просторов? Из института ее точно…

      – А вот речка, – перебила мои мысли Мегрэнь, увлеченно водя пальцем по карте. – Точно, как на этих листочках… Въезжаешь?

      – Въезжаю. А Вельяминово?

      – Вот потому мы и не могли ничего найти! А я нашла, потому что начала искать то, что его окружает. И когда я все это нашла, то в центре получилось… Октябрьский!

      – Октябрьский? Хм! Что ж, возможно… Может, кто карту срисовывал, ошибся?

      – Может, и так. Но, скорее всего, его просто позже переименовали. Листки-то старые…

      Пока я разглядывала карту, Мегрэнь мимоходом бросила:

      – Самое интересное, отсюда до него всего-то сто пятьдесят километров…

      Я оторвалась от карты и подняла голову. Тайка запнулась и поправилась:

      – Ну, двести…

      Под моим взглядом Мегрэнь засуетилась и наконец выкрутилась:

      – Ой, Светик, сообрази мне что-нибудь на голове, а то мы в театр опоздаем…

      Я хмыкнула, аккуратно положила листки в кармашек папки, убрала карту и встала. Устроившись перед зеркалом, Тайка исподтишка следила за мной настороженным взглядом. Я взяла расческу, расчесала ей волосы и, собрав на затылке, крепко перехватила в кулак.

      – Светка, больно! – пискнула Мегрэнь, глядя на мое отражение.

      Я склонилась к испуганно моргающей подружке и отчеканила:

      – Последний раз тебя прошу – угомонись по-хорошему… Эту чертову папку нужно засунуть подальше! Потому что, кроме неприятностей, ждать от нее нечего!

      Мегрэнь сердито запыхтела, но рот раскрыть не рискнула. Несколько минут мы молчали, бросая друг на друга в зеркало недовольные косые взгляды. Наконец я закончила возиться с ее прической.

      – Все! Давай дуй переодеваться, не то опоздаем.

      Тайка посмотрела жалобно. Тогда я тоже посмотрела на себя в зеркало и с удовлетворением отметила, что идолы с острова Пасхи выглядят гораздо сердечнее, чем я в данный момент. Умильно сложив ладошки, Мегрэнь попробовала схитрить:

      – Ой, Светочка! Ты у меня такая замечательная-замечательная! Знаешь что? Я в театр надену юбочку и туфельки.

      Аргумент был убийственный, но я не дрогнула и молча указала подруге на входную дверь.

      ***

      Когда мы вышли из дверей театра, над лиловым горизонтом уже сиротливо маялась бледная луна. Мечтательно моргая на нарядный фонарь, Мегрэнь шмыгнула носом:

      – Все-таки, Светка, она талант! Талантище…

      – Ага, – поддакнула я, вдыхая полной грудью свежий ночной воздух, щедро разбавленный смесью выхлопных газов и прочей дряни. – Погоды, однако, стоят… Благодать божья! Может, прогуляемся пешочком до дому?

      – Прогуляемся? – рассеянно уточнила Тайка, явно не в состоянии вырваться