Диалоги. Платон

А испытываем ли мы, или не испытываем нечто подобное по отношению к равным вещам и к самому равенству?

      – Вполне испытываем.

      – Итак, необходимо, чтобы мы знали равенство раньше, чем мы впервые увидели равные вещи и вследствие этого пришли к той мысли, что хотя все эти вещи и стремились достигнуть равенства, но им кое-чего недоставало до этого.

      – Это так.

      – Впрочем, мы согласимся также и с тем, что к такой мысли мы пришли, да и вообще можно прийти к ней, только при помощи зрения, осязания или какого-либо иного ощущения – я считаю все это тождественным.

      – И, действительно, Сократ, оно тождественно, по крайней мере, для доказательства того, о чем теперь идет речь.

      – Стало быть, только посредством чувств можно прийти к той мысли, что все относящееся к области чувств стремится к равенству в собственном смысле, но ему кое-чего тут недостает. Так ли это?

      – Так.

      – Поэтому, прежде чем мы стали видеть, слышать и чувственно воспринимать все прочее, мы должны были каким-нибудь образом приобрести знание того, что такое равенство само по себе, коль скоро мы понимали вещи, представляющиеся нашим чувствам равными, таким образом, что все они, хотя и стремятся достигнуть равенства, но оказываются несовершеннее его.

      – Это вытекает из всего хода рассуждения, Сократ.

      – А не сразу ли после рождения мы стали и видеть, и слышать, и пользоваться остальными органами чувств?

      – Сразу.

      – Но знание равенства мы должны были, согласно нашему утверждению, получить до этого?

      – Да.

      – Значит, по-видимому, мы должны были получить это знание до рождения.

      – По-видимому, да.

      20

      – Если мы получили его до рождения и родились уже с ним, то не знали ли мы, также до рождения и непосредственно вслед за ним, не только равенство, не только то, что больше, что меньше, но и все вообще подобные вещи? Ведь теперь речь у нас идет столько же о равенстве, сколько о красоте, благе, справедливости, благочестии и, как я только что сказал, о всем том, что мы, в нашей беседе, в вопросах и в ответах, запечатлели понятием «истинного бытия». Таким образом, следует неизбежно, что мы получили знание обо всем этом уже до нашего рождения.

      – Это так.

      – И если бы, получив это знание, мы каждый раз снова не забывали его, то мы стали бы всегда знающими и обладали бы этим знанием в течение всей жизни. Ибо знать – значит то же самое, что, получив знание, обладать им и его не утрачивать. И разве не потерю знания мы называем, Симмий, забвением?

      – Совершенно верно, Сократ, – отвечал Симмий.

      – Напротив, если мы, получив знание до рождения, утратили его при рождении, но впоследствии, при помощи чувств, снова приобрели те знания, какими некогда и раньше обладали, то так называемое учение не будет ли новым приобретением знания, нам принадлежащего? И мы, быть может, правильно называем это воспоминанием.

      – Да.

      – Ведь признали же мы возможным то положение, что человек,