Тысячеликая мать. Этюды о матрилинейности и женских образах в мифологии. Александр Казанков

поселение является правилом для детей и подростков. Мальчиков и девочек сразу после отлучения от груди (это происходит весьма поздно, в три-четыре года. – А. К.) отсылают в деревню брата их матери, где они проводят несколько лет, а в случае девочек – до полного полового созревания. (Такая форма воспитания является нормой в матрилинейных обществах с авункулокальным правилом брачного поселения, например у центральной и западной части племен центральных банту.)

      2. Если у мужчины нет прямых наследников, он может попросить свою сестру остаться в его селении. Ее дети в дальнейшем поселяются в его доме, и мальчики становятся его наследниками, продолжая его линидж и клан.

      3. Если у мужчины нет прямых патрилинейных наследников, сыновья его сестры имеют приоритет в наследовании его собственности перед отделенными патрилинейными родственниками. Даже если у него есть прямые патрилинейные наследники, сыновья его сестры, согласно традиции, могут потребовать некоторые предметы из его наследства (после смерти мужчины, разумеется), например его копья.

      4. Дядя со стороны матери имеет право на получение некоторой доли брачного выкупа за дочь своей сестры (в матрилинейных обществах, практикующих такой обычай, он, как правило, забирает себе большую часть этого выкупа).

      5. Брат матери выступает в качестве «спонсора» всех жертвоприношений в ключевых ритуалах жизненного цикла мужчины.

      6. «Мальчик может вести себя совершенно свободно по отношению к брату своей матери: есть его еду, заигрывать с его женой или женами, заходить в его дом, не спрашивая разрешения, а с другой стороны – его дядя практически не имеет никаких прав по принуждению своего племянника к дисциплинированному поведению» (Junod 1912: 50).

      Такая «разрешительность» обычно отсутствует в матрилинейных обществах, где брат матери выступает в роли реального воспитателя сына своей сестры, обладающего всеми для этого необходимыми прерогативами.

      Для Жюно совершенно очевидно, что прочная социальная связь между мужем и женой в обществе современных ему тонга (статья была опубликована в 1912 г.) есть результат действия системы брачной выплаты (калыма) – лобола, которая утвердилась в обществе тонга сравнительно недавно. Вместо того чтобы отправляться в деревню будущей жены и отрабатывать за нее, потенциальный муж с достаточным количеством скота теперь мог забрать невесту из ее родного селения, обменяв ее и ее будущее потомство на некоторое количество коров (волов). Но, по мнению самих тонга, женщина оставалась связанной настоящими («true») социальными связями со своей родной деревней, и то же самое было справедливо и для ее детей. Тонга сами утверждали, что «только скот» (it was «only the cattle») отрывал женщину и ее детей от ее братьев и родной деревни.

      Сходным образом представители народа мурси в Эфиопии обеспечивали своих сервильных клиентов из числа квегу, бывших охотников-собирателей, некоторым количеством скота, чтобы те могли правильно жениться, причем таким образом эту ситуацию толковали сами квегу. Мурси