Аркада. Эпизод первый. kamataYan. Вадим Панов

так, – согласился Орк. – Неужели вы смущены?

      – Немного непривычно, – не стала скрывать Беатрис. – И вы по-прежнему незнакомец.

      – Это легко исправить.

      – И вы торопитесь.

      А вот на этот раз Орк замолчал надолго. И в его глазах появилась грусть.

      – Я не ошиблась? – едва слышно спросила Беатрис. Не зная, какой ответ ей по душе.

      – Вы действительно проницательны, – в тон девушке сказал Орк.

      – Вы дважды посмотрели на часы.

      – Я должен покинуть Париж.

      – Уезжаете навсегда?

      И только сейчас Беатрис поняла, что ее ладонь все еще накрыта рукой мужчины, что она чувствует его тепло, а сейчас, после вопроса – легкую дрожь.

      – Мне было нужно уехать навсегда, – медленно ответил Орк, глядя девушке в глаза. – Но теперь я принял твердое решение вернуться.

A2 archive ground control[10]

      Женщина была настолько худа и носата, что напоминала клевец, било которого зачем-то украсили smartverre в дешевой пластиковой оправе. Очки сливались с ее вьющимися черными волосами и черными же глазами, маленькими, унылыми, смотрящими безо всякой приветливости.

      Смотрящими устало…

      Усталость показалась А2 главным словом в описании женщины: очкастый клевец с кудрявыми волосами служил олицетворением усталости. Усталости от всего: от очередного длинного дня, ничем не отличного от вереницы тех, что уже случились, и тех, которые остались; от гомонящих посетителей – сколько тысяч их сидело в этом зале и сколько еще придет; усталости от шума окружающей жизни и от самой жизни, в которой ничего не происходит и ничего не радует. И даже яркие краски, изредка раскрашивающие повседневность, оказывались карнавальной мишурой, счастьем если не фальшивым, то недолгим и не имеющим смысла.

      А бывает ли смысл у счастья?

      Или оно само – смысл?

      И цель…

      Простая, очень понятная, но труднодостижимая цель превращения тоскливой повседневности в настоящую жизнь, наполненную светом, радостью, надеждой и нетерпеливым ожиданием завтрашнего дня. Жизнь без неприветливых глаз, опущенных уголков губ и переходящей в боль усталости.

      – Мы слишком шумные, – задумчиво произнес А2.

      – Здесь ее рабочее место, – не согласился сидящий справа мужчина. – Она привыкла.

      – Она устала.

      – Не думаю, – качнул головой мужчина. – Не больше, чем все мы.

      – Почему?

      Они сидели за стойкой бара: А2, перед которым стояла кружка пива, и незнакомец, только что прикончивший третий шот виски. А2 в костюме, незнакомец в короткой кожаной куртке, но пару секунд назад он ее снял, оставшись в черной футболке, плотно облегающей мускулистый торс. Очень мускулистый: как завистливо отметил А2, незнакомец явно дружил со спортом.

      Они сидели рядом давно, но до сих пор молчали, и даже заговорив, не повернулись, предпочитая смотреть друг на друга через барное зеркало. Лицо А2 помещалось между бутылками «Бима» и «Дэнни», а незнакомец расположился между

10

Присутствие опытного человека при употреблении галлюциногенов (сленг.).