Аркада. Эпизод первый. kamataYan. Вадим Панов

ведь просил не дразнить меня подобными выражениями, – напомнил Феллер.

      – Извини, папа.

      – Я не ханжа, я прекрасно понимаю, что ты сама выбираешь себе развлечения, но не хочу тратить время на их обсуждение, – спокойно продолжил Б.Б. – Мы не настолько часто видимся.

      – Увы.

      – Согласен: увы.

      Интересы Феллера простирались по всему миру, и в последние годы он все больше и больше привлекал к своим делам Эрну, постепенно передавая ей бразды правления империей. Это было умно и правильно, однако платой стали дни и даже недели, в течение которых отец и дочь не виделись, а иногда даже не разговаривали.

      – Ты слышал новости?

      – Нет.

      Он явно солгал, но только чтобы сделать дочери приятное: позволить рассказать важную информацию.

      – NYT наконец-то заговорил об Орке!

      Б.Б. выдержал паузу и поинтересовался:

      – Началось?

      В точности повторив реплику, которую Эрна произнесла в вертолете.

      – Они больше не смогут его игнорировать, – кивнула молодая женщина.

      – Значит, началось.

      – С завтрашнего дня я подключу блогеров и остальные новостные ленты.

      Б.Б. вздохнул. Не горестно, нет, а как человек, который ждал чего-то не очень хорошего, но неотвратимого, не очень рад случившемуся, но понимает, что иначе быть не могло.

      – Ты расстроился? – удивилась Эрна.

      Лгать не имело смысла.

      – Немного, – кивнул Феллер.

      – Но почему?

      – Потому что… – Он перевел взгляд на океан, который постепенно исчезал в наползающей тьме, и негромко произнес: – Я… кажется, я рассказывал, что в юности увлекался архитектурой? В далекой юности: когда заканчивал школу и был вполовину младше тебя.

      – Невежливо напоминать женщине о возрасте, – улыбнулась Эрна.

      – Для меня ты навсегда останешься маленькой девочкой, – мягко отозвался Б.Б. Помолчал и продолжил: – В те годы меня завораживало мастерство людей, умеющих творить великое из глупого камня, мешков с особой пылью, стекла, стали и воды. Я был очарован… я до сих пор очарован этим волшебством. Я восхищаюсь людьми, способными представить образ грандиозного собора задолго до того, как он поднимется к небу. И не просто представить, а удержать в голове, создать чертежи и заставить рабочих воплотить свой замысел. Нам говорят, что в далекие времена люди были темными и необразованными, а я смотрю на Notre-Dame de Paris, заложенный еще в первом тысячелетии, и думаю о том, что тогда, посреди дикости и тьмы, при полном отсутствии серьезных знаний и наук, отыскался человек, способный представить эту красоту, человек, чье развитие обгоняло современников на сотни лет. Я завидовал таким людям, но архитектором не стал… – Последовала еще одна пауза. – Знаешь, почему?

      – Об этом ты не говорил, – тихо произнесла Эрна.

      – Моему отцу очень понравилась история о парижском соборе, – продолжил Б.Б., по-прежнему глядя на океан. – Он согласился с моими доводами, посмотрел наброски и чертежи и искренне ими восхитился. Когда