Чили. Анна Владимирова

нет – отсюда лучше видно. А оторвать взгляд, как и всегда, невозможно.

      Он взбивал яйца в миске, добавляя ингредиенты один за другим, а мне было все равно – все, что он готовил, было божественным. Я знала его руки наизусть, каждый шрам, каждую венку, но мне хотелось знать их еще и на ощупь… и на вкус. Сколько раз я представляла, как облизываю его пальцы, чувствуя специи, которые он брал ими. Они разливаются, вспыхивают на языке фейерверком острой чувственности и обжигают.

      Только самые желанные руки в мире оказались руками убийцы.

      Я не скрывала от него своих чувств. И Киран… он будто растягивал удовольствие от моего внимания и с каждым днем привязывал к себе все больше, добавляя в наш с ним собственный рецепт остроту взглядов, сладость невинных прикосновений и – в итоге – горечь одиночества…

      И вот теперь я сидела и смотрела на… его пиде. Он готовил его для меня по выходным. И мед! С хрустящей корочки на тарелку стекал растаявший от горячей начинки мед! Я поджала губы, прищурилась… и, наконец, равнодушно перевела взгляд на экран.

      Схожу с ума? Вряд ли. Мог ли кто-то, кроме него, приготовить мне такой завтрак? Шанс, что на кухне что-то в суматохе перепутали и приготовили фирменный рецепт Кирана Дэвира, ничтожно мал. Да и что это, вообще, значит?!

      Кровь прилила к лицу, захотелось смести все это со стола и броситься бежать. Ведь от кого меня прятали все эти три года? От него! Звонить агентам? Боже, что делать?!

      Взгляд снова упал на пиде. Сырная начинка потихоньку застывала, покрываясь корочкой.

      – Да пошел ты!

      Я взяла нож и вилку и с невинным видом принялась разделывать угощение. Кофе мне тоже не принесли. Бросив злой взгляд в чашку, закатила глаза и положила в рот кусочек теста с сыром и медом:

      – Расстарался, ничего не скажешь, – проворчала. – Подавись…

      Но, как это часто бывает, закашлялась сама – мед с пряными специями скользнул в горло, обжигая, и я схватилась за чашку чая с молоком – вместо латте. Отвыкла, что ни говори. Для человека никакое новое блюдо не будет столь волнующим, как то, которое готовила, к примеру, мама. У меня мамы не было, поэтому первое такое воспоминание было связано с Кираном.

      Я ела, невозмутимо запивая чаем и лихорадочно соображая. Возможно ли сбежать от человека, который приготовил для меня этот завтрак? Или нет, не так. От человека, который вот так изящно решил обозначить свое присутствие рядом? Вряд ли. Интересно, даст взглянуть в свои глаза последний раз? Дик говорили, что прячут меня по многим причинам.

      Отцу досталась какая-то весьма важная информация, доступ к которой важен для многих. А я – единственное, что осталось от него. Хотя, без отца я была не сильно полезна, шантажировать моими отрезанными пальцами было некого, и это давало надежду на то, что он все еще жив. Разве стал бы он делиться со мной такими вещами, перед тем, как пропасть? Вернее, я думала, что он просто снова уехал по работе. А потом мне сказали, что он исчез.

      Аппетит разыгрался зверский.

      Я думала, что, пробуя шедевры кулинарии