Воровка чар. Маги, ведьмы, чернокнижники. Аня Сокол

и, без сомнения, вкусным. В углу отдельно от всех сидела заплаканная тетка в длинном черном одеянии и топтались давешние лесорубы.

      Зачем мы здесь? Я вопросительно посмотрела на мага.

      – Керей, ты это, не мешай, – первым высказался трактирщик. – Нам для начала тока поговорить.

      Женщина в углу громко всхлипнула, остальные скрестили пальцы и поводили перед собой – от сглаза.

      – Говорите, нам скрывать нечего, – разрешил ткач.

      Петриш кашлянул и, указав на заплаканную тетку, сказал:

      – Вот, знакомьтесь, Рея-травница.

      Рион не отрывал взгляда от женщины. И я его понимала. Грозной чаровницей, управляющей нежитью, оказалась трясущаяся тетка неопределенного возраста с опухшим лицом.

      – Ты козу загубила, знахарка? – спросил парень.

      В ответ слезы из карих глаз потекли пуще прежнего.

      – Это мы виноваты, – ответила вместо Реи хозяйка дома.

      Керей нервно дернул щекой, но жену не остановил.

      – Муж заболел. Вышградские шептуны десять риниров[11] запросили за излечение. А наша Рея взялась за пару динов. Хворь цепкая попалась, выводить с кровью надобно. На скотину перевести, да и порешить ее. Болезнь в землю уйдет и ни на кого другого не перекинется.

      Я вздохнула. Дальше можно было не продолжать, история стара как мир. Суеверие, что любую болезнь можно перевести на другое живое существо, давно и прочно укоренилось в головах людей. И доказывать, что недуг не изгоняют, а лечат, – бесполезно. Люди хотят верить в моментальное выздоровление. Этим и пользуются нечистые на руку целители. Усиленно лечат человека, как правило, безрезультатно. А потом, выдержав надлежащий для нагнетания обстановки срок, предлагают последнее средство – ритуал изгнания. Получив монеты, врачеватель убеждает больного, что тот здоров. Это в лучшем случае. А то ведь есть умельцы, знающие, куда нужную травку подложить, чтобы болезнь вызвать, а уж потом и вылечить.

      Но я отвлеклась, а женщина тем временем рассказывала:

      – Сговорились с Мироном-гончаром. Сменяли козу на отрез хлопка. Мать Мирона, та самая бабка Нюля, привела животину на убой. Хотели провести ритуал на заднем дворе, но… но… – Женщина испуганно посмотрела мужа.

      – Не решились, – закончил за нее Рион. – А зря, тогда и вопросов бы не было. Моя земля, моя скотина, когда хочу – тогда и режу.

      – Неча заразу у дома плодить, – прогудел ткач.

      – Рея провела обряд, – дождавшись одобрительного кивка мужа, продолжила женщина. – Зарезала козу, заговорила кровь, сделала талисман для больного.

      – Вот уж гадость, – не выдержала я. Ткачиха дернулась, словно ее ударили, но не возразила. Нечего. Гадость на крови – гадостью и останется.

      – То же самое мне сказали и Мирон, и Ташка, – кивнул чаровник и посмотрел на меня. – Та девочка, что нашла тело старой Нюли.

      – Но Рея к этому времени уже у нас была. Здесь, – проговорила женщина. – Я помню, когда Ташка заголосила, я как раз перину переворачивала, а Рея мне помогала.

      – А

11

Ринир – золотая монета высшего достоинства. 1 ринир = 10 серебряным динам, 1 дин = 100 медным череням.