О том, как Антон перестал наркотики употреблять. Андрей Владимирович Фёдоров

бывает? Чё такой нервный? С мамкой опять что-то? Снова поругался?

      – Да встретил на улице тварь одну. С боксёром шла. Я ей замечание сделал, мол, нельзя таких собак без намордника держать. А она давай скалиться на меня. Короче, настроение ни к чёрту…

      – Втащил бы ей по *балу, – сухо проговорил Лёха.

      – Говорю же, у неё боксёр был!

      – Ой, да пох*й… – начал, было, Лёха, но тут Гавр, слава пресвятой Богородице, отметил:

      – Лёх, это пёс такой. Большой и злой. Как ротвейлер, только ещё более *банутый…

      У того глаза на лоб вылезли.

      – Да, ладно?! Я-то думал, что человек-боксёр!!!

      Начали смеяться. Только Антон стоял в ступоре, не понимая, как ему на происходящее реагировать.

      – Сам подумай, Тоша же сам сказал, мол, собака без намордника.

      – Да за*бал! – резко оборвал Гавра Лёха, – я после слова боксёр не слушал уже, что он мямлит…

      «Мямлит?!» – в принципе неуважительное отношение к Антону со стороны Лёхи было делом обыденным ( благо ещё старой песни про маменькиного сынка не начал петь), но тут, будто за живое задел. Обыденным, потому что при толпе Лёха себя старался показать вожаком стаи. Тет-а-тет же превращался в обычного парня, будто по мановению волшебной палочки. И эта его хамелеонность сильно раздражала. Никогда не знаешь, что он выкинет в следующий раз.

      «Спокойно, Андрей!» – успокаивал себя Антон.

      Но Лёха не унимался. Показать себя авторитетным знатоком межличностных отношений – в порядке вещей.

      – Ты долба*б! Я тебе сколько раз говорил, что нужно быть проще? Ну, послала она тебя. Пошли и ты её! Ты представь, что так все об тебя ноги вытирать будут?! – задумался, – если есть собака, то это, конечно, проблематично. Но, если что, убежишь.

      – От собаки? – усмехнулся Гавр.

      – Да завались ты тоже! Тут умничаешь, а потом сам подходишь: бе-бе, ме-ме, Мне Юлька не даёт. Что делать, что делать… – передразнил, высунув язык и скрючив лицо, как у психбольного.

      Тот отвернулся и покачал головой.

      – Во-во! А будешь слушать меня, Юля сразу перед тобой ножки раздвинет. Даже не сомневайся. Это же моя техника! И плюс к тому магия дяди Коли.

      Вот о ком, о ком, а о дяде Коле не рассказать – грех. Кадр ещё тот во всех смыслах слова. Впервые все о нём узнали два года назад, когда отмечали день рождения у одного кента. Сделать это было негде, но тут вариант подсказал Женька, как раз помирившийся с биологическим отцом, переехавший к нему жить, ибо отчим его придурком был ещё тем. Мол, батя мой разрешает у себя на хате бухать. Когда у дяди Коли расспросили подробнее, оказалось, что он просто не хочет, чтобы малолетняя шпана шнырялась по стройкам и подворотням. Мол, всё равно мы не исправимы.

      Каково же было удивление, когда пришли к нему на хату. Вся стояла в ремонте, на который уже было давно хозяину плевать. А так квартирка тёплая и уютная – доделанный ремонт в спальне – улёт. Но владелец у неё – что-то с чем-то. Стоит перед нами, видно сразу, пропитый алкаш лет сорока-пятидесяти, но при этом бритый,