Его детка. Элли Милау

вот небольшие бары с постерами различной выпивки на стенах.

      Саша немного рассказывает о себе, о том, как обнаружил тягу к фотографиям, когда ему подарил дедушка в десять лет старенький фотоаппарат. Он тогда фотографировал все, что видел, а после уже стал разбираться в нюансах. Да и зарабатывать решил тем, что ему больше нравится. Все интересовался, что нравится мне, но я уводила разговор с этой темы, потому что… потому что мне нечего было сказать, я не задумывалась о хобби, но Сашу, казалось, мое нежелание говорить на эту тему не расстраивало, и он плавно перешел к теме дома, все подбадривая меня перспективами, что здесь открываются в сравнении с деревней. И я с ним согласна, потому что, увидев тот аванс, что дала Алекса, понимаешь, что у мамы не зарплата – издевательство.

      Миловидная официантка приносит пиво, и я делаю первый глоток, кривляясь от горького вкуса, что распространяется во рту. Саша начинает громко смеяться надо мной и моим выражением, а я шиплю на него, чтобы не привлекал внимание, и делаю следующий глоток уже более уверенно. Нужно было заказать не пиво, думаю я, все-таки я его никогда не пробовала, а сладенький какой-то коктейль, как предлагал флиртующий со мной бармен, намеки, которого я упорно игнорировала, но Саша меня ведь на пиво пригласил, вот и решила таким образом парню компанию составить. Теперь жалею. Нет, не подумайте, в нашем захолустье начинают пить пиво и что покрепче намного раньше, чем в восемнадцать, просто кроме самогона, производимого в больших количествах нашим соседом, позволить себе что-то сложно, да и неправильно это выпивать, тратя деньги, когда мама и так сводит концы с концами.

      Вы, наверное, спросите, а почему я не пошла работать раньше, чтобы помочь матери? Так вот именно мама и не разрешала, говорила устало, когда приходила из магазина домой, что за жизнь я еще успею наработаться. Я понимала ее, мама приехала когда-то в деревню жить не от хорошей жизни… Моя бабушка не смогла смириться с беременностью дочери, посмевшей решиться рожать без мужа, вот и изводила, как могла, а в деревне у мамы был домик, небольшой, но ее личный, оставшийся в наследство от ее бабушки. Вот и уехала она подальше от всего. Да, так и сводила концы с концами, лишь бы дать мне жизнь, нет, не идеальную, но счастливую, потому что в любви и мире.

      И вот смотришь иногда на Алексу, красивую, ухоженную, и осознаешь, что мама-то моя не намного старше, может, лет десять разницы, а выглядит куда старше, и не понимаешь, почему Алекса ей не помогла, не поддержала? Ведь тетя хорошей кажется, но мимолетом в разговоре как-то Алекса обмолвилась, что и не знала, что я есть. Неужели мама настолько гордая? Могла же жить лучше, но тут же понимаю обреченно – гордая, не попросит помощи, не у той, чью жизнь также не понимает, как и многие… И только ради меня она ей позвонила и попросила принять, потому что видела, как горят мои глаза в желании уехать куда-нибудь, а с Алексой у меня была бы какая никакая, а поддержка. Тетя же предложила еще и работу, мы же не могли знать, что Алексе нужна няня.

      В