Бабьи подлянки. Надежда Нелидова

зам по административно-хозяйственной части, ещё кто-то. Общим числом 12.

      Заглянули к Гале в кабинет, таинственно поманили пальцем:

      – Айда те ко, Галина Ивановна, айда те. Чо увидите!

      Гала, не понимая, вылезла из-за стола: хоть разомнётся. Вели её по коридорам, выдвинув вперёд как боевого слона. Старались не топать ногами и не стучать каблуками, заговорщицки приглушали голоса.

      – Да что такое? – хмурилась заинтригованная Гала.

      – Щас увидите, Галина Ивановна! – в предвкушении обещали ей.

      За сценой было пусто. Валялся впопыхах брошенный чемоданчик, мотки проводов, ещё какой-то электротехнический инструмент.

      МарьСемённа могучим плечом торкнулась в закуток, в гримёрку: заперто. Прильнула к замочной скважине: ничего не видно! Приникла ухом к двери: тишина. Поскреблась, поцарапалась как кошка:

      – Откройте, будьте добренькие! Инвентаризация! Перепись мебели!

      Победно оглянулась: тут они, голубчики. Попались! И, уже не таясь, загрохотала пудовым кулаком в фанерную дверку:

      – Откройте! Прав не имеете запираться в казённом учреждении!

      Торжествующе вытащила из кармана сатинового синего халата связку запасных ключей. А не лезут в скважину: мешает вставленный с той стороны ключ! Обернулась к сторожу: тот, из стариковского любопытства, «за конпанию» прилепился бабьему табуну. Велела:

      – Тащи топор! Вскрывать будем, как консервы. Килек в томате.

      Гала ничего не понимала:

      – Воры?!

      – Воры, Галина Ивановна! Мелкие шкодливые воришки семейных ценностей. Щас мы их…

      Через минуту хлипкий косяк под ударами топора поддался, затрещал. Увиденная картина долго передавалась потом из уст в уста.

      Всюду валялась одежда, разбросанная, что называется, в порыве преступной страсти. И прямо на полу, на старом пыльном бархатном занавесе, голые, в чём мать родила, молча трудились электрик и продавщица. Стук и взлом, и вваливание толпы не могли срезать пик любовного экстаза. Да чего там: случись в эту минуту обвал, землетрясение, наводнение, конец света – от любовников ничего уже не зависело. Ничто не в силах было разорвать объятия и вырвать сладкую парочку из райских кущей, где она на тот момент пребывала.

      И они на глазах обступивших, хихикавших, комментировавших и плевавшихся – продолжали «на автомате» совершать последние исступленные движения… Если бы по данному возмутительному факту возбудили административное дело, оно пестрело бы грубыми, сухими медицинскими терминами. Что-нибудь вроде: «Фрикции в последней, предшествующей эякуляции и оргазму фазе коитуса, продолжались в присутствии посторонних лиц…»

      Вскрикнули от невыносимой сладкой муки, застонали – и расцепили объятия, раскатились в разные стороны. Потерянно, как слепые, ползали, не смея поднять глаз, шарили в поисках своих тряпочек, трусиков – а их не было!

      12 разгневанных