Сливки. Ольга Гуляева

сразу об этом догадаться.

      Но было уже поздно. Обида, хоть и не была настоящей, уже пропитала меня настолько, что из глаз брызнули слезы.

      Я стояла на нижней ступеньке у входа в устрашающее меня здание. В облегающем черном пиджаке с коротким рукавом, длинной юбке, на верхний фатиновый слой которой, падали мои невесомые слезы, застывая на сетчатой ткани и переливаясь на солнце словно стразы Сваровски.

      – Маргарита! – Ева взмахнула руками, достала из сумочки салфетку и протянула мне, – Мне так жаль. Даже не представляю как вы все это пережили. Извините, если напомнила вам о чем-то.

      Женщина явно расценила мои слезы по-своему, и, к счастью, не догадалась, что я разревелась из-за того, что мне показалось, что надо мной решили подшутить.

      – Нет-нет, все в порядке. Со мной случается иногда такое. Ни с того ни с сего, – соврала я.

      – Это нормально. Вы очень сильная, Маргарита, – Ева заглядывала мне в лицо, как будто в надежде убедиться, что слезы больше не текут, – Мы планируем сейчас зайти в кофейню возле остановки. Вы бывали там? Не хотите к нам присоединиться? – немного смущенно закончила она.

      Недолго думая, я согласилась. И позабыв про цель своего приезда сделала несколько шагов прочь от церкви.

      Ева удивленно посмотрела на меня:

      – Вы зайдите, помолитесь. Мы подождем вас сколько нужно. Подождем прямо в кофейне, чтобы не отвлекать.

      – Ой, я не думаю, что мне стоит идти в церковь в таком состоянии. Приду потом, когда возьму себя в руки.

      – Для общения с Богом не бывает неподходящего состояния, – сказала Ева, покачав головой, – Идите. Это мы вас сбили с толку. Подождем сколько нужно. Тем более, сегодня очень хороший батюшка на службе.

      Служба, в моем понимании, давно закончилась. Но батюшка действительно копошился у алтаря.

      Я не знала с чего начать, и в очередной раз пожалела, что нахожусь тут, вместо того, чтобы пить ароматный кофе с новой милой знакомой Евой.

      Если не считать ранее упомянутого священника, то в церковном зале никого больше не было. Так мне показалось.

      – Могу я вам чем-то помочь? – спросил молодой женский голос.

      Я вздрогнула и резко повернула голову вправо – на звук. Пришлось долго фокусировать взгляд, чтобы сложить представление о той, которая окликнула меня. Сначала мне показалось, что за прилавком со свечками и всякой церковной утварью стоит старушка. Обильная седина белым пухом выбивалась из-под косынки. Но голос был молодой. Лицо тоже – не старше тридцати пяти.

      Мне сразу вспомнилась моя рано постаревшая подруга Жанна. Хотя даже она взяла себя в руки и в последние годы старалась за собой следить. Но когда в церкви работали ухоженные люди? Ничего не изменилось.

      – Да, будьте добры свечи, – решилась я, – И что еще можно сделать? У меня умер муж и пропали дети.

      Женщина выложила передо мной восковые оранжевые палочки. Из-под широкого рукава серой бесформенной