Сливки. Ольга Гуляева

ty-line/>

      Послание Джона Конора

      своей матери

      Саре Конор, к/ф «Терминатор»

      Часть 1

      Глава 1

      Первым, что я почувствовала, пробудившись, была приятная тяжесть его руки на моем животе. За последние два года это ощущение стало привычным. Оно наполняло меня радостью от того, что этот человек появился когда-то в моей жизни и остался в ней несмотря ни на что. Ровно через секунду эту мимолетную приятную мысль сменило чувство горечи. Тоже ставшее уже традиционным по утрам, но имеющее более глубокую и болезненную природу.

      Это все новый мир, в котором мы жили, вернее не жили, а существовали последние два года. Мир, в котором не было детей. Постепенно, знакомясь с моей историей, вы поймете, почему и как мне удалось пережить их потерю и не сойти с ума. Это было очень сложно. Я не выглядела особенно разумной и адекватной в то время. Но Алекс пришел в мою жизнь очень вовремя, если можно так выразиться.

      Он появился сразу после пропажи Митеньки, моего младшего сына, которому было тогда полтора года. Это был тот период, когда моя жизнь только начала налаживаться. Я пришла в себя после потери мужа и с энтузиазмом занималась большим благотворительным проектом. Но мне не стоило расслабляться и забывать о том, что я – это я – Маргарита Рассказова, в жизни которой трагедии мирового масштаба случались с завидной периодичностью, а отрезки счастливой безоблачной жизни можно было сравнить с яркими, но очень кратковременными вспышками. Причем чем дальше, тем короче они становились.

      Наверное, по натуре я оптимистка, если думала, что смерть моего мужа Владислава Жданова, которую он сам спланировал ради спасения человечества, была для меня финальным испытанием. Целый год после его ухода у меня был на то, чтобы убедиться, что он отдал жизнь за мир, спокойствие и безоблачное будущее наших детей. А теперь их нет. И все потеряло смысл. Моя жизнь, насыщенная испытаниями последние пятнадцать лет, начиная с аварии и приговора суда, тюрьмы, чудесного спасения, проекта Затмение, взрыва, последующего заточения, продолжая надвигающимся апокалипсисом, и заканчивая смертью моего любимого мужа – все оказалось пустым и бессмысленным.

      В последнее время я часто представляла себе, что тогда, в комнате свиданий следственного изолятора, я сказала бы Владу нет. Да, я отправилась бы в тюрьму на тринадцать лет. Хотя на самом деле могло выйти меньше с учетом многочисленных амнистий, которые проводились в то время, когда я должна была отсиживать несправедливо пришитый мне срок. Но, возможно, тогда бы сейчас мое сердце не сжигала бесперебойная боль.

      Конечно, что ни говори, но если горе является общим для большой группы людей, то оно немного рассеивается и притупляется. Взаимная помощь и поддержка делают свое дело. Правда мне, закаленной уже испытаниями, пришлось взять на себя львиную долю забот по организации кризисного центра.

      Когда пропал Митя, я, конечно же, полагала, что хуже быть не может. Но все по прядку. Это случилось два года назад в разгар лета и на пике моей благотворительной деятельности, связанной с устройством детских домов. Ресурсов, оставленных Владом, хватало на то, чтобы выкупить несколько самых комфортабельных санаториев и курортных комплексов в пригородах крупных городов и переселить в них воспитанников детских домов. В планах была новая программа усыновления. А на тот момент шел активный подбор персонала высокого уровня. Вкратце – все шло к тому, чтобы детдомовская жизнь перестала быть приговором, а превратилась во благо, если можно так выразиться. Мы создавали элитные центры, объединяющие в себе ясли, сады и школы, которые должны были выпускать в жизнь подготовленных образованных молодых людей. Эти центры призваны были стать доступными для любого ребенка, лишившегося по каким-либо причинам своих семей.

      Все шло по плану, я лично контролировала процесс, почти каждый день наведывалась в центры. У меня была группа сподвижников, в которую входили и мои старые друзья, которым я доверяла. Поэтому дело шло споро, не было места проволочкам и коррупции.

      Мои старшие дети были заняты в школе и кружках, а я целыми днями моталась по делам вместе с Митей. И вот в однажды, я, как всегда, приехала в один из детских домов нового поколения и как обычно оставила Митю в большой детской комнате на время планового совещания. Когда мы закончили и вышли из конференц-зала, меня накрыло страшное предчувствие. Сотрудники детдома тоже выглядели озадаченно. Было тихо. Слишком тихо для подобного заведения. Даже если бы сейчас был тихий час. Мы находились в корпусе для самых маленьких – для детей ясельного возраста. Они никогда не замолкали по команде.

      Все сбились с ног в поисках детей. Никого не было. Няньки, наблюдавшие за ними, вообще ничего внятного сказать не могли. Вроде как моргнули, а детей нет. К вечеру вся территория бывшего санатория была забита полицией и МЧС, но ни одного ребенка так и не нашли.

      На следующий день стали поступать сообщения из разных уголков страны о подобных случаях, но пока менее масштабных.

      Я перестала выпускать из дома старшего