Необратимый Урбанизм. Эмиль Ахундов

другое за последние десять лет, было прекрасным. Мне никуда не нужно было спешить, солнце аккуратно грело землю, а по всему дому разошелся аромат чая с корицей, который приготовила моя жена.

      Вот уже почти 50 лет она встает раньше меня, и каждое утро готовит новый вкусный чай – просто у нее такое хобби: готовить волшебный напиток разного вкуса. Я все время удивлялся тому, сколько рецептов заваривания чая существует. Я не помню, чтобы жена повторялась, хотя у нее где-то был заветный блокнот, где она записывала рецепты, которые она готовила и то, насколько получившийся чай был вкусным. Марина, была прекрасной женой и чудесной женщиной во всех смыслах и отношениях.

      Нашим дочерям, Диане и Милане, она привила любовь к дому, уюту, красоте – всему, что сделает их еще более прекрасными женами, чем Марина, и я сам завидовал их будущим женихам. Надо сказать, что они были умными и, как все молодые жители Эдема, они никогда не работали да им этого и не требовалось. Когда они были маленькими, я не мог их обеспечить всем, и им приходилось довольствоваться тем, что было. А когда они уже стали взрослыми, я уже был в состоянии купить им все и даже больше. Так у нас и повелось. И в этом был самый страшный ужас моей жизни. Ведь если что-то случится со мной, они будут буквально брошены против целого мира, а законы в нем с каждым днём становились все строже, поэтому мне приходилось свою жизнь посвящать тому, чтобы обеспечить их сегодня и сделать их будущее таким же безмятежным, как и сейчас. Мне сопутствовала удача, я во многом преуспел.

      У нас было все: дом с четырьмя спальнями в Петербургском Эдеме, полностью оплаченные социальные взносы на сотню лет вперед и счет в банке больше чем на одиннадцать миллионов, на который ежемесячно поступали сорок семь тысяч коинов в процентах. При тратах в пять тысяч на человека мы жили ни в чем себе не отказывая, а остальные деньги я тратил на покупку новых акций, постепенно увеличивая наши пассивные доходы. Хочу сказать, что наша жизнь была скучной, и я с удовольствием скучал за большие деньги.

      Я лениво встал с кровати и пошел в душ. Мне нравилось здесь жить, но я со страхом понимал, что мне это всё больше надоедало. Сам по себе меня этот факт не пугал, меня пугали последствия моих действий. Я знал, что могу переехать в другой город типа «Эдем», но мы со всей семьей уже бывали в каждом из них, и нам не понравился ни один из них, а больше жить с таким же уровнем комфорта было негде – больше поселений такого типа не было, и их даже не планировалось и строить. А жить за пределами Эдема было сродни самоубийству – средняя продолжительность жизни там уже скатилась меньше чем до сорока лет из-за ужасной экологии и уровня криминальной активности.

      Все время в душе я провел в ностальгических воспоминаниях о той жизни, которая была в Советском Союзе, где каждый человек точно знал, чем он должен был заниматься, для чего он нужен, и как же было хорошо, когда у каждого жителя страны была примерно одна и та же