Убить Марата. Дело Марии Шарлотты Корде. Борис Деревенский

Корде.

      – Меня?

      – Ну, да! Вы же депутат, представитель народа. Вас не посмеют не принять. Скажите, вы знакомы с министром? С этим, – как его? – с Гара?

      Дюперре встрепенулся:

      – Это Барбару вам сказал, что я с ним знаком?

      – Он лишь заметил, что у вас обширные связи в правительстве.

      – Обширные связи… Барбару явно преувеличивает. Но вы правы: с Гара я действительно знаком. Он даже как-то обедал у меня.

      – Отлично! Не сочтите за труд сопровождать меня к нему на приём.

      – Сопровождать? Когда? – опешил депутат.

      – Завтра вы зайдёте за мной, и мы вместе отправимся к министру. Дюперре поднялся со стула и сделал несколько шагов по комнате. Он поймал себя на мысли, что ему трудно смотреть гостье в глаза. От неё исходила какая-то необычайно сильная энергия. Эдакая нормандская Медея. От её напора он сбивался и терял нить разговора.

      Только став сбоку от гостьи, он смог разглядеть её как следует. На вид самая обычная дамочка. Лет двадцать с небольшим. Тоненький звонкий голосок, почти как у его старшей дочери Аделаиды. От чего же он стушевался? Ведь он вдвое старше её!

      – Да, вместе идти, конечно, приятнее, – молвил депутат, делая лёгкий поклон. – Но, простите, я не знаю, где вы остановились.

      – В гостинице «Провиданс». Вот, возьмите.

      Мария протянула гостиничный проспект, который она получила в бюро дилижансов.

      – А как вас зовут?

      На это она вынула из сумочки карандаш и написала на проспекте одно слово: «Корде».

      Пока Дюперре читал её фамилию и отпечатанный адрес гостиницы, Мария уже стояла у двери. Беседа длилась всего шесть минут. Оторванный от обеда хозяин квартиры, понятно, не собирался особенно разглагольствовать с нежданной визитёршей. Но чтобы разговор оказался настолько короток!.. Озадаченный и сбитый с толку, он неуверенно двинулся следом за гостьей в прихожую, затем на лестничную площадку и только там успел промолвить:

      – Хорошо, я зайду за вами завтра утром. Часов в девять.

      Мария обернулась:

      – А правда, что отменили праздник Федерации?

      – Вы о четырнадцатом июля? Хм… Можно сказать и так: отменили. Официально же его перенесли на десятое августа, на годовщину взятия дворца Тюильри. И называться он будет праздником Единства и неделимости Республики. Они надеются, что к тому времени с федералистами будет покончено…

      Гостья быстро спускалась по лестнице.

      – До свидания: я буду вас ждать, – были её последние слова.

      Вернувшись к столу, к обедающим приятелям, Дюперре занял своё место, но не спешил возобновлять трапезу, задумчиво постукивая вилкой по тарелке.

      – Дружище Клод, после рандеву с приезжей особой ты обрёл вполне заговорщический вид, – заметил депутат Гюйомар.

      – С молодой дворянкой, – уточнил Менвьель, многозначительно подмигивая сотрапезникам.

      – Надо было пригласить благородную даму к нашему столу, – добавил почтенный депутат Лоранс. – Мы бы потеснились и устроили