Огонь небесный (сборник). Георгий Баженов

не шутил, не заигрывал, а был прост, вежлив, сосредоточен и в то же время – как бы за тысячи километров от всего, что творилось в отделе, в министерстве, вообще в мире. Он был бледен, худ, глаза глубоко запали, и столько в них угадывалось страдания и муки, столько боли и горечи, что однажды Катя не выдержала и прямо спросила его:

      – У вас случилось что-то тяжелое?

      Он посмотрел на нее с непониманием, потом с удивлением.

      – Да? – повторила она вопрос.

      И поскольку он решил к тому времени, что ложь – преступление и что жить нужно по правде, ему пришлось искренне ответить:

      – Да.

      – Вы знаете, я замечала, – сказала она, – тот, кто страдает, становится очень красивым человеком. Вы удивительно красивый. У вас красивое лицо. И красивая душа. Да, да! – Она сама не понимала, почему, с какой стати, на каком основании говорит ему эти слова, и очень испугалась, что сейчас он может рассердиться и перестать разговаривать с ней.

      А он смотрел на нее и ничего не понимал.

      Какие странные, удивительные слова говорит ему эта молодая женщина. Кто она? Откуда взялась? Почему так разговаривает с ним?

      – Я живу в Свердловске, вместе с бабушкой, – как будто услышав его, объяснила она. – И вот знаете, мне бабушка всегда говорит: главное в жизни – любовь, и назначение женщины – любить, но любить она должна только красивого душой человека.

      (В то время, в прошлом году, бабушка Кати была еще жива, но вот недавно, весной, умерла; умерла с легким сердцем: она знала, – Катя открылась ей, – что внучка наконец встретила именно такого человека.)

      – Как зовут вашу бабушку? – спросил тогда Георгий.

      – Так же, как и меня, Екатерина, Екатерина Ивановна, – ответила Катя.

      – У вас такая удивительная бабушка.

      – Правда? – улыбнулась Катя озарённой улыбкой.

      – Правда.

      С работы, из министерства, они вышли вместе, и направились в сторону министерской гостиницы, где жила Катя; отчего и почему, Георгий и сам не знал, но рассказал вдруг Кате все, что было его жизненным крестом и камнем.

      – Ах, как хорошо, – сказала Катя, – что я никогда не видела ваших детей.

      – Что же тут хорошего? – не понял Георгий.

      – Когда видишь детей – их всегда жалко. Но жалость затуманивает правду о мужчине.

      – Что же это за правда о мужчине?

      – Правда такая: мужчина рождается для того, чтобы растить своих, а не чужих детей. Так мне всегда говорит бабушка.

      Георгий, удивленный и пораженный, какое-то время молчал.

      – Да, в самом деле, Катя, у вас необыкновенная бабушка, – наконец задумчиво проговорил он. – Я люблю своих детей. Но я жить не могу, места себе не нахожу, потому что они не мои. Я воспитываю чужих детей. Это страшно.

      – Страшно не это. Страшно то, что и вы, и они – живете во лжи. Ложь разрушает жизнь, любовь, красоту. Ложь разрушает все. Вы не должны допускать этого.

      – Но что я могу сделать?

      – Вы сами недавно говорили: