Эпоха Отрицания. Олен Стейнхауэр

не думал, что деньги могут так быстро кончиться, – сказал гость.

      – Да что там говорить…

      Дэвид снова выпил, посмотрев на суетящихся повсюду гостей.

      – Возможно, нам все-таки стоило выкинуть белый флаг и возвратиться в Берлин. Мы спорим всякий раз, когда включаем новости. Эта страна – сплошной хаос.

      – Тогда не смотри новости.

      – Но Ингрид больше ничего не смотрит! – вздохнул писатель. – Знаешь, где она оказалась после последних выборов? Маршировала по улицам с плакатом «Не мой президент». Прямо перед башней Трампа. Орала как сумасшедшая. А на прошлой неделе? Поехала в Ньюарк, чтобы выступить против копа из Джерси. Ну который застрелил того парня… Как его…

      – Джером Браун.

      Паркер пожал плечами.

      – А когда вернулась, вид у нее был просто мерзкий. Думаю, у нее в волосах запеклась кровь.

      – Она же не единственная, кто тогда участвовал в протестах, – заметил Билл.

      – Вот ты выбирался хоть раз на такие мероприятия?

      Феррис покачал головой.

      – Вот и я. Мы с тобой – люди взрослые.

      Билл проверил стейки. Мясо все-таки успело подгореть.

      Глава 03

      Пять месяцев назад после встречи организации со скучным названием «Анархисты Западного побережья» в лофте одного из домов в Окленде Кевин был впервые приглашен в узкий круг избранных. Швед по имени Олаф, носивший в качестве акта радикальной иронии галстук-бабочку, обсуждал размещенную на сайте «Министерство пропаганды» последнюю обличительную речь Мартина Бишопа, посвященную «фармацевтической мафии». Присутствовали около пятнадцати человек не старше тридцати лет, и когда студент-медик из Калифорнийского университета попытался объяснить экономическую составляющую в научных исследованиях фармацевтических компаний и ее влияние на цены, Мур не выдержал и вмешался:

      – Вы похожи на корпоративного зазывалу. С каких это пор медицина вдруг стала прибыльной отраслью? Можно сделать прибыль на автомобилях или тех же игрушках, но на больницах и лекарствах, интернете и базовых продуктах? На том, что просто необходимо для жизни? Это не бизнес. Это человеческое право.

      Студент-медик, не привыкший к тому, чтобы его перебивали, был явно раздражен.

      – Тогда поезжайте на ферму и выращивайте там себе еду!

      – В сутках, приятель, всего двадцать четыре часа, и не думаю, что в наше время стоит пятиться в семнадцатый век. Разве это нам обещал капитализм?

      Кевин даже себя самого удивил таким выплеском, да и другие тоже выглядели удивленными тем, что тощий черный парень, тихо сидевший на всех предыдущих собраниях, вдруг подал голос. Позже Жасмин – двадцатишестилетняя художница-акционистка – пригласила его выпить.

      – Знаешь, ты прав. Он пиарщик, зазывала, и таких тут половина. Я даже начинаю подозревать, что наш Олаф – шпион, – заявила она.

      – Шпион? – переспросил Мур, стараясь изобразить на лице потрясение. – На федералов, что ли, работает?

      – Почему бы и нет?

      – Горстка