«...И ад следовал за ним». Стивен Хантер

крыльце, а точнее, на паре досок под покосившимся навесом валялась шелудивая собака.

      Увидев Сэма, собака зарычала.

      Негритянка пнула ее ногой.

      – Проклятая псина!

      Заскулив, собака убежала прочь. Судя по всему, эта собака не принадлежала негритянке; старуха просто позволяла животному делить с ней кров, а иногда в порыве великодушия вознаграждала за общество костью или миской похлебки.

      – Проходите назад. Будете спать вместе с курами.

      – Большое спасибо, – поблагодарил негритянку Сэм, пытаясь задобрить ее улыбкой.

      Занятие это оказалось бесполезным, поскольку старуха не испытывала к нему никакого сочувствия и думала лишь о том, как с минимальными усилиями отработать полученную десятку.

      Пройдя в заднюю часть лачуги, Сэм обнаружил там птичник, отгороженный от остального дворика низкой проволочной сеткой. При виде его к нему устремились, переваливаясь с ноги на ногу, несколько тощих куриц.

      – Дом, милый дом, – насмешливо пробормотал Сэм, обращаясь исключительно к собственному чувству юмора.

      Все номера гостиницы были заняты, и администратор – оранжевый петух – поднял было шум, но Сэм, чувствуя себя существом на более высокой ступени развития, строго топнул ногой и громко закулдыкал, как делал это на День благодарения, играя со своими детьми. Признав поражение, петух пронзительно закричал и суетливо удалился, шумно хлопая крыльями.

      Выбрав себе лучший номер, то есть угол, где солома показалась ему более сухой и чистой, Сэм уселся на землю.

      Быстро сгущались сумерки.

      Сэм решил, пока еще не стемнело окончательно, составить для своего клиента подробное описание событий прошедшего дня. Он достал из портфеля вечное перо и заправил его чернилами из маленького пузырька. Раскрыв любимую желтую тетрадь, Сэм принялся за работу и вскоре полностью потерял контакт с окружающей действительностью.

      Он не услышал, как вошла негритянка.

      – Вот, – наконец заговорила она. – Я принесла поесть.

      – Что? Ах да, конечно.

      Негритянка принесла оловянную миску – свой лучший фарфор – с дымящимися белыми бобами, политыми каким-то соусом, и ломтем домашнего хлеба. В другой руке у нее была кружка горячего кофе и столовые принадлежности, оказавшиеся чистыми и даже блестящими.

      – Благодарю вас, мадам, – сказал Сэм. – Вижу, у вас дома хозяйство налажено по высшему классу.

      – Это не мой дом, – возразила негритянка. – Был когда-то моим домом. Но больше он мне не принадлежит.

      – Это не ваш дом?

      – Он принадлежит конторе.

      – Какой конторе?

      – Конторе колонии. Другой у нас нет. Конторе принадлежит все.

      – О, должно быть, вы ошибаетесь. Если эта ваша контора находится в ведении администрации штата, она не имеет права заключать залоговые сделки с недвижимостью, получать прибыль и лишать права выкупа собственности – по крайней мере, без судебного разбирательства с участием представителей всех