Чаща. Наоми Новик

ладони, подняла голову и огляделась. Я лежала на каменном полу, а камень-то непростой – чистый белый мрамор с ярко-зелеными прожилками! Комнатка была маленькая, круглая, с узкими прорезями окон, расположенными слишком высоко, чтобы в них выглянуть, а над моей головой потолок резко изгибался внутрь. Меня занесло на самый верх башни.

      Мебели в комнатке вообще не было; не нашлось и ничего такого, чем можно вытереть пол. В конце концов я воспользовалась собственной юбкой: она все равно уже запачкалась. Я посидела там еще немного: с каждой минутой мне становилось все страшнее и страшнее, но ровным счетом ничего не происходило, так что со временем я встала и робко вышла в прихожую. Я бы предпочла выбраться из этой комнаты любым путем, лишь бы не тем, которым ушел он. Но другого пути не нашлось.

      К счастью, Дракон уже куда-то делся. Небольшая прихожая была пуста. Под ногами поблескивал все тот же холодный и твердый мрамор, озаренный бледным неприветным светом подвесных светильников. Вообще-то светильники были не настоящие: просто крупные глыбы прозрачного полированного камня, мерцающие изнутри. Дверь обнаружилась только одна; и еще арка в конце прихожей, а за аркой – лестница.

      Я толкнула дверь и опасливо заглянула внутрь: все лучше, чем пройти мимо и так и не узнать, что там. Но внутри обнаружилась всего-то-навсего крохотная пустая комнатушка с узкой кроватью, маленьким столиком, умывальником и с огромным окном в стене напротив. За ним синело небо. Я подбежала к окну и перегнулась через подоконник.

      Башня Дракона стояла в предгорьях на западной границе его земель. К востоку протянулась наша длинная долина с ее деревушками и фермами; в окно хорошо просматривалась Веретенка – от начала и до конца: серебристо-синяя река бежала посреди долины, а вдоль нее тянулся пыльный бурый тракт. Река и тракт доходили до противоположного конца Драконовых владений, ныряли в рощи и снова появлялись у деревень, пока дорога, постепенно сужаясь, не сходила на нет прямо перед черной громадой непролазной Чащи. Река, оставшись одна, исчезала в ее сумрачной глубине – и больше уже не появлялась.

      А вот и Ольшанка, ближайший к башне город. Там по воскресным дням бывает Большая Ярмарка: отец возил меня туда целых два раза. А за Ольшанкой – Поньец, рядом – Радомско угнездился на берегу небольшого озерца, а вот и мой родной Дверник с его широкой зеленой лужайкой. Я различала даже огромные белые столы, накрытые для пиршества, на которое Дракон остаться не изволил. Я соскользнула на колени, уперлась лбом в подоконник и разревелась как ребенок.

      Но мама не пришла и не погладила меня по голове; отец не поднял меня с пола и не рассмешил, чтоб слезы высохли сами. Я рыдала и рыдала, пока голова не разболелась так, что плакать уже никаких сил не было; кроме того, я промерзла насквозь и вся одеревенела, просидев так долго на мучительно твердом полу; из носу у меня текло, а высморкаться было не во что.

      Я высморкалась в подол с другой стороны и присела на кровать, пытаясь придумать, что теперь делать. Комната была пуста, хорошо проветрена и