Пираты Изумрудного моря. Игорь Недозор

лукавством очи прелестницы, в которых можно утонуть.

      – Э-э-э…

      Отчего ж он так неловок? Право, ему легче управиться с сотней отъявленных головорезов, чем поговорить с одной девицей!

      – Так точно, – ответил Ринн невпопад и тут же поправился. – Да, губернатор сейчас один.

      – Кстати, милорд Домналл, вы бы не могли сегодня составить мне компанию сегодня после обеда?

      И добавила.

      – Моя старшая служанка, Нирта, выходит замуж, я даю ей вольную… Хотя это и не принято, но я намерена посетить сегодня рынок и выбрать себе новую. Так что вы скажете?

      – Да, конечно, я приду… – кивнул Домналл.

      – Я надеюсь на вас…

      Девушка прошествовала мимо и скрылась за дверью отцовского кабинета. А Домналл ещё некоторое время стоял столбом, пока не расслышал ехидные смешки мулаток. Грозно нахмурившись в сторону нахалок, командор удалился.

      Глава 2

      Год 3342 от Возведения Первого Храма. 13 число месяца Аркат.

      Материк Иннис-Тор. Великое зелёное Море. Остров Ледесма.

      Владения королевства Хойделл. Стормтон.

      Как уже говорилось, из отправляемых в метрополию докладов следовало, что пираты были горсточкой отщепенцев, которых вот-вот истребят.

      Представитель этой самой горсточки, Эохайд Эомар, среди товарищей по ремеслу более известный под прозвищем Счастливчик, командир шлюпа «Отважный» в данный момент направлялся в таверну. И в самом деле, где бы ещё проводить пирату время, проматывая награбленное, как не в таверне?

      Правда, на пирата он не слишком подходил. Самое обычное лицо хойделльца – голубые глаза под копной чуть рыжеватых волос, ровные черты лица, которые не особо портил даже сломанный – след кабацких драк – нос, и шрам на подбородке. Да и висевшая на перевязи эгерийская шпага не была любимым оружием корсаров.

      Тем не менее, Эохайд Счастливчик был именно пиратом, и не из последних – о чем свидетельствовала награда за его голову в пять тысяч риэлей, назначенная эгерийцами, и три тысячи леореннов, установленная министерством колоний Арбонны.

      А в таверну он шел не проматывать деньги, а зарабатывать. Пиратство занятие, конечно, выгодное, но выгода эта неровная да переменчивая. И случается даже пирату, как бы ни был он удачлив, сидеть на мели.

      Вокруг кипела обычная портовая жизнь: сновали торговцы, приказчики, прошествовал королевский патруль, из таверн, окна которых выходили прямо на набережную, доносились звуки умеренного утреннего сквернословия. Морские волки, завсегдатаи питейных заведений, ещё не успели нагрузиться, как следует, и пока лишь вяло переругивались.

      Впрочем, в «Луне и устрице» было тихо и благопристойно.

      Здесь не случалось ни разу поножовщины или стрельбы, и не плясали ночами под стук барабанов голые негритянки.

      Таверна эта была не самой большой и не самой роскошной в городе.

      В иных тавернах имелась мебель красного дерева, а занавеси – из священных церковных облачений. Были кабаки,