В этой книге полно пауков. Серьезно, чувак, не трогай ее. Дэвид Вонг

что никогда не знал, не понадобится ли прыгать через что-нибудь. Мотор взревел, и фары прорезали ночь.

* * *

      Свой старый кадиллак Джон унаследовал от двоюродного дедушки, умершего прошлым летом. В семье разгорелся горячий спор о том, кому всучить эту ужасную машину – никому не хотелось везти ее на свалку. Джон вызвался и с тех пор ездил на ней.

      Когда Джон вывалился на хайвей, из старого кассетника громыхали «Криденс». Он ненавидел «Криденс», но их любил дедушка Пат, вероятно. Или, возможно, это была последняя лента, которую он слышал перед тем, как все кнопки допотопной звуковой системы перестали работать. В любом случае кассетник постоянно играл – сторона А, конец, автоматический переворот, сторона Б. Всегда. И так громко, как только мог. Его нельзя было остановить, ленту нельзя было вынуть. Ручка громкости исчезла, оставив после себя пустую дыру; не было даже маленького стерженька, который можно было бы схватить остроносыми щипчиками. На каждой стороне приборной панели Кэдди было по большому выступу – громкоговорители, по мнению Джона; он обмотал их изолентой, надеясь приглушить звук кассетника. Напрасная надежда! «Криденс» решили, что их всегда должны слышать.

      Джон направился по хайвею на юг, затем повернул налево на сельскую мощеную дорогу без разделительных линий и пересек переезд. Потом вокруг озера, к ряду огромных низких зданий, выкрашенных в синее. Фабрика индеек. Посыпанная гравием дорожка вела направо, и Джон так резко повернул на нее, что, как ему показалось, встал на два колеса. Кэдди ревел и подпрыгивал на ухабах грязной дороги, его зад мотался вправо-влево, как будто он ехал по льду, куски гравия бились о днище с таким звуком, словно лопался попкорн.

      Джон глядел вокруг во все глаза, пытаясь найти Фрэнки. Он чувствовал себя не слишком хорошо – вафли, пиво, наггетсы, вино и гигиеническая помада японской девицы никак не хотели мирно соседствовать в животе…

      БУМ!

      – О, ЧЕРТ, ЧЕРТ!

      Он кого-то ударил. Пока нога Джона бешено пыталась найти тормоз, на капоте что-то извивалось. К переднему стеклу прижалось лицо, и это был…

      – ФРЭНКИ! ЧЕРТ!

      Джон хлопнул по тормозам, и Кэдди закрутился по гравию. Фрэнки и не подумал слетать с капота.

      Джон протянул руку к заднему сиденью за бензопилой, которой там не было, – он забыл заехать к Дейву и забрать ее из сарая.

      Фрэнки уже протянул руку через боковое стекло и схватил Джона за рубашку. Тот стряхнул с себя руку, бросился к противоположной двери, вывалился наружу и покатился по земле. Потом встал и понесся, как угорелый. Джон изо всех сил работал руками, мчась к свету, горевшему в одном из зданий; он судорожно выдыхал сигаретные окурки, скопившиеся в легких. За собой он слышал тяжелые шаги.

      Джон добрался до здания. Вот дверь. Джон рывком распахнул ее.

      Долбаный запах. Вот же мразота. Одно из тех зловоний, которые, кажется, сами выделяют тепло. Плесень, помет и гниющее мясо. Его ударило, как будто он о стену приложился. На мгновение ему показалось,