Чувства, которые ты вызываешь. Морин Гу

на секунду закрыла глаза, словно задействовала весь самоконтроль, который успешные балерины вроде нее, видимо, доводили до совершенства.

      – Не для того я несколько месяцев являлась главой комитета по организации бала, чтобы ты превратила все это в фарс.

      При мысли о нескольких месяцах, проведенных в заботах о бале, я начала задыхаться.

      И встала на цыпочки, чтобы заглянуть ей в глаза.

      – Я не стану извиняться за то, что ты впустую потратила часть своей жизни. – Ее глаза сверкнули, и я продолжила: – Знаешь, я думала отказаться. Но ты только что заставила меня передумать.

      – Клэра, Роуз. Довольно, – сказал мистер Синклер. – Идем.

      Перед уходом я похлопала Роуз по руке.

      – Увидимся на балу.

      – Ты ведешь себя как ребенок! – крикнула она мне вслед.

      Не оглядываясь, я направилась по знакомой дорожке в сторону кабинета директора.

      Глава 2

      Всех хот-догов и острых читос в мире не хватило бы, чтобы насытить Патрика и Феликса. После неизбежного наказания я встретилась с ними в одном из супермаркетов «Севен-Элевен», который находился в районе Бульвара Сансет, в нескольких кварталах от Элизиан Хай.

      Бульвар Сансет, несмотря на свою широкую известность в массовой культуре, не является гламурной улицей, по которой на кабриолетах разъезжают кинозвезды, хотя бы потому, что протягивается с самого пляжа. А это двадцать две мили. Он начинается у Пасифик-Кост-Хайуэй, проходит мимо коттеджей у Калифорнийского университета, ужасных клубов и комедийных баров в Западном Голливуде, туристических ловушек в центре, стрип-моллов с тайской едой и прачечными в Восточном Голливуде, фреш-баров и дорогих богемных бутиков в Сильвер-Лэйк и тянется до Эхо-парка – быстро отстраивающегося района с кофейнями и закусочными.

      Когда я добралась до «Севен-Элевен» и вошла внутрь, меня встретил ледяной воздух кондиционера и электронный звон колокола. Патрик и Феликс вытряхивали из кошельков мелочь, чтобы расплатиться за хот-доги; с ними была девушка Феликса, Синтия Вартанян. Она сидела перед стеллажом для журналов, скрестив худые ноги в тонких черных колготках. Густые темные волосы были спрятаны под вязаную шапочку; она листала последний выпуск «Роллинг Стоун». Эта девушка – невыносимый сноб, считающий себя индивидуальностью из-за знания малоизвестных музыкальных фактов.

      Мы с ней не ладили. Во-первых, мы с Феликсом встречались в девятом классе, и она до сих пор не могла с этим смириться. Во-вторых, мне всегда нравилось спрашивать ее про какую-нибудь группу, игравшую по радио. От нее требовалось много терпения, чтобы не начать разглагольствовать о популярной музыке.

      – Привет, ребята.

      Я бросила рюкзак рядом с Синтией, и она с натянутой улыбкой посмотрела на меня.

      – Пожалуйста, не надо раскидывать свои вещи! – рявкнул Уоррен, неотесанный продавец с вечно жирными волосами.

      Я открыла упаковку с кукурузными чипсами и закинула один в рот.

      – Только если вежливо попросишь, сладкий.

      Он покраснел, но промолчал. На самом деле Уоррену нравилось, что мы здесь