Боро Мэй. Алла Алая

что? Рассказывай что нашел?

      Показав подвеску, Боро спросил:

      – Почему женская вещь тут? Тавер был Отшельником!

      Кахэ повертел подвеску в руках, посмотрел слепок остаточной магии и, ничего не найдя, вернул ее Боро.

      – Что в ней не так? – спросил Ректор.

      – Ничего, кроме полного отсутствия магического воздействия, и ее не должно быть в шкатулке с личными вещами Тавера.

      – Дальше?

      – Вот тут есть личные письма Тавера. В основном переписка с различными чиновниками, пару писем из адвокатской конторы, и ни одного! – Боро поднял палец вверх, – письма от женщин каких бы то ни было! Еще есть старые фотографии, не магические. Что это за люди, что они значили в жизни Тавера, я не знаю. Поэтому неплохо бы их проверить. Еще странный носовой платок. Очень изящный, тонкое кружево, но след от магии воздуха. Явно вещь не Тавера.

      – Не густо, одни вопросы, – вздохнул Кахэ.

      Тогда Боро протянул ему запись ритуала, которую только что читал.

      – Что там? – забирая тетрадь из рук Боро, спросил Кахэ.

      – Эта запись сделана Тавером. Тут описывается ритуал призыва сущности, – ответил Магистр.

      Кахэ заинтересовался, сел за стол и углубился в чтение. По мере того, как смысл стал доходить до него, брови Кахэ поднимались все выше и выше.

      – Где это лежало? – спросил он резко.

      Боро ткнул пальцем в коробку с личными вещами Тавера.

      – Не может быть! Я сам упаковывал ее. Но ничего подобного в нее не клал, да и этих тетрадей я не видел.

      Загадочное обстоятельство заставило друзей замолчать на некоторое время.

      – Хват! – воскликнули они одновременно.

      Кахэ резко встал:

      – Пора потрясти домового.

      – Сядь, – остановил его Боро, – мы позовем его сюда. Насколько я понимаю, Элина имеет над домовыми власть и авторитет. Не только в хранилище, а вообще. И лучшего союзника нам не отыскать.

      Боро мысленно позвал Элину. Не прошло и доли секунды, как она вплыла в кабинет и услужливо склонила голову. Присутствие Ректора добавило ее поклону некоторую торжественность.

      Кахэ встал и обратился к Кьяре на ее наречии:

      – Нам нужен домовой, – прозвучало певуче и медленно, но красиво.

      Элина почти влюбленными глазами посмотрела на Кахэ и пропела в ответ:

      – Я понимаю, он сейчас придет, – и, поклонившись, хотела уже уйти, но Кахэ остановил ее взмахом руки, – нет, останьтесь, – и лукаво смотрел, как Кьяра краснеет от удовольствия. Необыкновенная честь, что с ней говорили на ее родном языке и разрешили остаться.

      Боро невольно подумал, что Кьяра тайно влюблена в Ректора. В ответ на его мысли Кьяра покраснела еще больше, замотала головой и умоляюще посмотрела на Боро. Он извинился кивком головы, и Кьяра это приняла. Затем она на секунду замерла, и посередине кабинета появился Хват, испуганный и мнущий в руках какую-то тряпку.

      – Хозяин злится? –