Психология древнегреческого мифа. Фаддей Зелинский

им оставил их отец, у них не было ничего. Тем временем подросла и дочь царя Нелея, красавица Перо, при многих братьях единственная сестра, завидная невеста для женихов. В таких, понятно, недостатка не было. Но Нелей объявил, что он выдаст ее только за того, кто доставит ему отборное стадо Ификла, царя Филаки, в Фессалии…

      Надо вам знать, во-первых, что в те Древнейшие времена отцы редко давали приданое за дочерьми; чаще они требовали за них от женихов уплаты так называемого вена. Во-вторых, что хотя люди и были уже знакомы с дарами Деметры, но скотоводство по-прежнему составляло главную отрасль сельского хозяйства в гористой Греции; особенно же ценились быки и коровы, а отборные между ними и подавно; вено за невесту – за несуществованием денег – обыкновенно состояло в определенном числе голов скота. И в-третьих, что умыкание скота тогда еще не позорило человека, как присвоение чужой собственности, а скорее даже возвышало его в кругу сверстников, как проявление особого молодечества; зато и меры против него принимались самые решительные. Лишь позднее в Греции поняли, что эти меры предупреждения, вместе взятые, слишком обременительны для хозяйства и что будет гораздо выгоднее для всех, если построить гражданскую жизнь на взаимном уважении к чужой собственности. Тогда и в этой области благозаконие восторжествовало над беззаконием.

      Узнав об условии сватовства, Биант стал упрашивать брата, чтобы тот доставил ему стадо Ификла. Меламп согласился.

      – Но, – прибавил он, – это дело многих месяцев. О тайном уведении и речи быть не может: Ификл приставил к своему стаду такого пса, которому ни человек, ни зверь не страшен. Раньше года меня не жди.

      Затем он ушел. Переправившись через Коринфский залив в Этолию, он оттуда достиг Парнасса, обогнул его, проследовал дальше в тесницу Фермопил и через несколько дней был в Фи-лаке. Стражники схватили чужестранца и привели его к царю.

      – Кто, откуда? – спросил его тот.

      Меламп назвал себя.

      – Зачем пожаловал?

      – За твоим стадом.

      Царь разгневался и велел отвести дерзкого бродягу в тюрьму. Сидит Меламп на хлебе и на воде месяц, другой – вдруг слышит странный шепот в поперечном бревне, поддерживающем потолок его комнаты. Прислушивается – это разговаривают сверчки, подпиливающие бревно. «Что, братик, как идет работа?» – «Ничего, братик, благополучно; еще осталась одна жесткая жила, но в течение ночи подпилю и ее». Меламп заметил эти слова и, когда пришел тюремщик, потребовал от него, чтобы его перевели в другое помещение, так как в этом потолок на следующий день обрушится. Тот его сначала высмеял, но Меламп так настаивал и говорил с такой уверенностью, что он счел за лучшее исполнить его требование. На следующий день потолок действительно обрушился. Тюремщик доложил обо всем царю; тот велел привести Мелампа.

      – Ты, вижу я, пророк, – сказал он ему. – Не можешь ли ты мне сказать, почему у меня все еще нет детей и как помочь беде?

      – Попытаюсь, –