Инкубатор. Книга II. Олег Готко

он воровато бросил взгляд по сторонам: аллейка оставалась по-прежнему безлюдной.

      Шевцов оторвался от Анны, которая, распахнув глаза, восторженно ахнула. В тот миг, когда она открыла рот, рука Сергея быстро сунула туда извивающуюся осу и запечатала губы. Чувства окончательно завернулись в непроницаемый кокон. Не было ни любви, ни ненависти – молоток вбил гвоздь. Самообладанием стоило восхититься, но не осталось времени.

      Женщина замычала, отчаянно задёргалась, пытаясь вырваться. Шевцов придавил её всей массой и держал из последних сил, пыхтя от натуги. Неоднократно проигрывая ситуацию в мыслях, он и не представлял, насколько всё будет трудно.

      Глаза Анны выпучились. Казалось, они вот-вот выскочат из орбит. Зрачки расширились до отказа. Непонимание! Боль! Ужас! Меркнущий отблеск…

      В юности, когда отец брал с собой на охоту, ему приходилось добивать ножом раненых животных. Те вели себя не в пример спокойнее. Интересно, успела ли Анна его проклясть, поняв, что происходит?..

      Когда она обмякла, Шевцов отпустил безжизненное тело и отстранился, не испытывая ничего, кроме удовлетворения от того, что всё уже позади и непоправимо. Потом пришла мысль, что удалась только первая половина дела.

      «Но зато самая сложная», – хмыкнул Сергей, осматривая окрестности и одновременно проверяя правой рукой пульс на шее бывшей жены.

      Жилка не билась. В косых лучах утреннего солнца, прорезающих кроны деревьев, чирикали птицы – единственные свидетели преступления.

      «Нет, восстановления справедливости, какой бы ей ни суждено стать… – поправил себя и фыркнул: – Май – чудесное время для восстановления».

      На распухшую до безобразия отвисшую губу Анны изо рта вылезло насекомое, волоча за собой ниточки слюны. Он щелчком смахнул его, поднялся, придал мёртвому телу сидячее положение и медленно пошёл прочь. Обнаружат её быстро – мимо лица, обратившегося в чудовищную маску, вряд ли пройдут равнодушно.

* * *

      Вернувшись домой, Шевцов уже который час ждал звонка, чтобы официально узнать о несчастном случае и сделать следующий шаг. Кроме того, не исключено, что благодаря голосу со стороны он, возможно, наконец-то прочувствует, каково это – быть душегубом. Будет ли это холодная волна, от которой окаменеет сознание? Или облегчение при известии, что всё идёт по плану? А может, внутри лопнет, хе-хе, заиндевевший кокон, изливая черную слизь, а уже та разъест мозг и доведёт до отчаяния?..

      Едва ли. Сергей точно знал, что всё делает правильно, а это никого ещё не заставляло совать голову в петлю. Звонок необходим лишь как звено в цепочке, без которого убийство жены не имеет смысла. Совесть, задавленная пониманием великого значения дела, его не беспокоила. Бесило ожидание.

      Шевцов ухмыльнулся гипертрофированному образу кокона. М-да, не будь он дизайнером, тогда образности в жизни наверняка было бы поменьше. И мимо окна в тот раз прошел бы, не обратив внимания на тени, и… Да мало ли что и как могло пойти иначе!.. Однако все идёт так, как должно, и теперь нужно лишь дождаться звонка.

      Сергей переменил позу. Кресло