Родственник из другой Вселенной. Иван Макарович Яцук

академика все еще присутствовал сарказм, но уже не было ядовитости.

      – Всего, конечно, я объяснить не смогу,¬ – быстро нашелся докладчик, – но все говорит о том, что понятие о сингулярности Вселенной является ложным и теория Большого взрыва нуждается в кардинальном переосмыслении.

      – Даже так?! – академик победно посмотрел на проректора, призывая его в свидетели научного абсурда. – И что же вы в таком случае предлагаете взамен? Если вы так самонадеянно говорите «А», тогда надо говорить и «Б». Выходит, я не в курсе новейших исследований в этой области, и вы обнаружили в интернете нечто, мне неизвестное. Тогда валяйте дальше, а мы, неучи, консерваторы, вас послушаем.

      – Я знаю одно: – уже запальчиво сказал Истрин, – теория относительности справедлива не всегда, она имеет свои интервалы и пределы; она не учитывает квантовых эффектов, которые наблюдаются вблизи сингулярности. Необходимо объединить общую теорию относительности с квантовой теорией гравитации и согласовать их. Тогда окажется, что электрон – это не точечный, а бесконечно тонкий одномерный объект, некая струна, колеблющаяся в десятимерном пространстве и уходящая иногда в дополнительное 11-ое пространственное измерение. Квантовая струна имеет конечный размер согласно принципа неопределенности Гейзенберга, и поэтому вещество по определению не может быть бесконечно плотным. Теория cингулярности, таким образом, становится нелепой.

      – Где вы набрались таких сведений?– с удивлением спросил Кильчинский, мгновенно соображая, что в этих быстро сказанных словах есть некая логика и смысл.

      – Я же говорил, что фанатик физики и астрономии. Ночью в голову пришло,¬ – невозмутимо ответил оппонент, продолжая стоять.

      В зале шумно засмеялись, приняв это за шутку или за рассуждения человека, у которого поехала крыша.

      – Вот какие нынче пошли преподаватели физики в средней школе,¬ – сказал Кильчинский, приходя в себя и снова обращаясь к проректору. Потом обратился к трибуне:

      – Расскажите, что еще вам приснилось?

      – Мне приснилось,– в тон академику сказал Истрин, – что взамен представлений об элементарных частицах, основанных на работах Эйнштейна, надо принять теорию струн, которая полнее и глубже объясняет физические процессы, происходящие в микромире и дает более точную физическую картину мира, чем та, что основана на теории Большого взрыва.

      – Молодой человек, вы, случайно, не выпили сегодня для храбрости? – шутовски прищурился лектор. – Наверно, вы перепутали актовый зал университета с репетиционной какого-нибудь струнного оркестра. – Опять веселый смех в зале.

      – Нет, профессор, я ничего не перепутал. Но со струнным оркестром у меня, действительно, будут некоторые аналогии, – уважительно, но нисколько не теряясь, ответил оппонент. – Если вам позволяет время, я могу пояснить.

      Зал с улыбками, недоверчиво наблюдал за этой перепалкой, обращая взгляды то на одного, то на другого спорщика.

      – Какими