Праздничный Коридор. Валентина Михайловна Ильянкова

за рабочим столом и умрет, – подумал Олег, – однако, она не похожа на умирающего человека, только похудела и бледная, как сама смерть».

      – Привет, есть дело – слова вылетали резко и отрывисто, Олег явно демонстрировал свое недовольство, – ты зачем, блин, заявление в суд написала? Что сами не можем договориться? Имущество, видите ли, она будет делить!

      – А когда с тобой можно было договориться?

      – А ты попробуй меня попросить, может, я и домой бы вернулся.

      – Вот это, совсем необязательно. Делиться ты давно уже начал, только без моего участия, просто забирал все и выносил, когда нас дома не было.

      – А ты докажи!

      – И доказывать не буду, что упало – то пропало. Все остальное поделит суд. И развод судом оформим, и фамилию я по суду поменяю – снова стану Ромашовой!

      – Что ты затеяла? Отдай все мне и не судись. Тебе ничего уже не нужно – ты скоро умрешь, остались считанные денечки. Даже до суда ты, скорее всего, не доживешь. Так, что, давай, забирай заявление из суда.

      Василина бессознательным движением прижалась к спинке стула – накатывала тошнота и слабость, тело стало покрываться холодной испариной.

      Она боялась показать свою слабость перед этим ничтожеством, потянулась к стакану с водой и судорожно отпила глоток. Отпустило – вода ей всегда помогала собраться с силами.

      Олег зорко за ней наблюдал: «Проняло, сейчас согласится. Я всегда умел ее убеждать!».

      В это время в дверь кабинета тихонько постучали, а затем дверь приоткрылась, и в кабинет заглянул председатель райисполкома, Иван Сергеевич.

      – Василина, ты, когда освободишься, то загляни ко мне, а лучше всего позвони мне по внутреннему телефону.

      Василина кивнула.

      – А ты, что здесь делаешь? – строго спросил Иван Сергеевич Олега.

      – Здравствуйте, Иван Сергеевич! – подскочил со стула с протянутой рукой Олег, – Я вот Линочку пришел проведать. Может надо чего – с работы проводить или перекусить поднести горяченького, чайку там сладенького или картошечки.

      – Понятно, – Иван Сергеевич не замечал протянутую руку Олега, – чаек-то Василина Дмитриевна предпочитает пить без сахара, а картошечкой и вовсе не балуется. А тебя, милейший, давайте-ка, я провожу до двери, и ты больше сюда без нужды не заходи. Все понял?

      – Хорошо, Иван Сергеевич, хорошо, как скажите.

      Олег быстро вышел из кабинета и аккуратненько прикрыл за собой дверь.

      – Как ты, Лина?

      – Спасибо, уже получше. Вы что-то спросить у меня хотели?

      – Нет. Секретарь моя доложила, что к тебе твой благоверный явился. Вот я и заглянул, чтобы он тут чего не натворил. Зашел, а ты вся бледная и съеженная, я и догадался, что не иначе, как что-то требовать от тебя пришел. Ты уж, Линочка, извини, что грубоват я с ним был. Но ты, же знаешь, что никогда я его не уважал.

      – Это вам спасибо, Иван Сергеевич, я бы так быстро его выпроводить из кабинета не смогла.

      – Эх, Лина, Лина…

      – Все хорошо,