Четыре унции кофе. Александр Димидов

я медленно вплыл, она восхищенно причмокнула.

      – Что будешь пить?

      На улице уже горели фонари. Я опустил жалюзи по дороге к бару. За волшебной полукруглой дверцей в свете вмонтированных ламп и зеркал красовалась золотая мечта любого университетского алкоголика. Остановились на Odette Estate урожая позапрошлого года. Потом мы сели друг напротив друга. Я разлил вино. В колеблющемся пламени свечи она была особенно прекрасна. Рис (оба вида) пошел на ура в комбинации с фруктовым салатом. Бифф был просто восхитителен. Сладкий зеленый перец добавлял ему особой пикантности. Но креветки… Креветки способны творить чудеса. Я понял это, когда, поцеловав ее долго и страстно, не отпуская, оторвал от стула и перенес на софу.

      Мы боролись за право первой скрипки. Она была слишком настойчива, и я уступил. Она брала реванш. Грубо, без сантиментов, отдавшись чистой механике. Скачками это не назовешь, скорее, верховой прогулкой. На скачках лошадь летит галопом, и всадник почти не касается седла, а вот если пустить ее рысью, тогда при правильной посадке наездница выполняет ритмичные движения тазом. Нечто подобное проделывала и Хлоя. Она не спешила, чтобы не сбить шаг. Мы прогулялись примерно до северных околиц и финишировали одновременно.

      Лежа на кровати, она стала вслепую шарить рукой в сумке:

      – Надо позвонить Чаку.

      – Отдышись, сказал я. – И потом не факт, что ты попадешь домой сегодня.

      Мы вспомнили при десерт. Я поставил блюзовые композиции, негромко, но уверен, что Эндрю за стеной одобрил бы мой выбор. Она стала кружиться в такт. Обнаженная и взъерошенная. Я удалился в ванную. Вернувшись, присоединился к ней. Мы танцевали голышом, прижимаясь друг к другу. Мы пили вино.

      Она рассказывала, как Трейси привезла ее с собой к Филис.

      – Она позволила вам войти? – удивился я.

      – Да, и даже провела экскурсию.– Трэйси хотела увидеть все, что у нее было.

      – И как, – спросил я, – было что посмотреть?

      – О, там полно скульптур. Все стены в сплошных полках и все заставлено. Она разрешила фотографировать. И вообще оказалась вполне милой бабулькой. Правда ей, по-моему, нездоровилось. Выглядела она как-то неважно. Ну и в квартире – сам понимаешь, творческий беспорядок.

      – Ну да, кивнул я. – А чего же ты не поднялась?

      – Куда? К тебе? – она улыбнулась, прищурившись. – К абсолютно незнакомому мужчине?

      – А что, – парировал я, – могла бы эдак запросто, по-соседки. Прийти и трахнуть. И, кстати, Трэйси с собой захватить.

      Она впилась зубами в мою дельту, прежде чем я успел договорить:

      – Засранец!

      Потом обняла меня посильнее, и мы медленно двигались, подпевая Джонни Винтеру. Она опустилась на стул и демонстративно запрокинула голову. Поднесла бокал к губам. Сделала глоток, затем второй. Красная струйка тонкой линией побежала с подбородка по ложбинке между грудей и стала спускаться к пупку. Я понял, куда она клонит, но у меня был свой интерес. Спешить