Город без памяти. Кир Булычев

выпустила из-за обшлага своего комбинезона пластинку-карту, сфотографированную с орбиты. Алиса заглянула ей через плечо. На карте было видно, что лес тянется до широкой реки, за которой начинаются поля.

      – Нам к реке, – сказала Ирия.

      – Пойдем напрямик? – спросила Алиса печально. Она так устала прыгать по моховым кочкам и проваливаться в гнилые ямы.

      – А может, спустимся по ручью? – ответила Ирия. – Он наверняка впадает в реку.

      Вдоль ручья идти было веселее. Кое-где деревья расступались, и тогда было видно серое небо, по которому неслись быстрые облака. Правда, порой ручеек растекался, образуя широкое болотце, и приходилось углубляться в лес, чтобы обойти его.

      Пашка осмелел, забыв о змеях и чудовищах, и часто отбегал в сторону в надежде отыскать еще какой-нибудь след. Но больше ему не удалось ничего отыскать.

      Алисе хотелось есть, она знала, что в рюкзаке у Ирии были бутерброды и сок. Конечно, можно попросить ее сделать привал. Но просить не хотелось. Алиса была уверена, что Пашка сейчас думает о том же самом. Он-то любит поесть куда больше, чем обыкновенный человек, но тоже видит, как устремленно и неустанно шагает Ирия и как она порой оборачивается, бросая взгляд на спутников, и молча укоряет их за то, что отстают.

      «Ничего, – уговаривала себя Алиса, – сейчас выйдем к реке, осмотримся, тогда Ирия обязательно сделает привал».

      Берега ручейка стали круче, словно он почувствовал, что скоро ему встречаться с рекой, и начал энергичнее стремиться вперед, прорезая путь в земле. Им пришлось отойти от ручейка, и теперь они шагали по краю крутого обрывчика. Ручей, вобрав в себя ключи и родники, стал куда шире, глубже. Он громко журчал, перекатывая по дну камешки.

      Впереди среди деревьев показался просвет – лес кончался.

      И тут они увидели человека.

      Человек сидел на земле, привалившись спиной к стволу и опустив голову на грудь.

      Ирия подняла руку, приказывая спутникам не двигаться с места.

      Затем вынула из кармана бинокль, вгляделась в неподвижную фигуру и передала бинокль Алисе. Та увидела лицо спящего совсем близко. И сразу узнала его, хотя человек был грязен, щеки его исцарапаны, а одежда разорвана.

      – Меркурий! – закричала Алиса и бросилась к старику.

      Конечно же, это был толстяк Меркурий, отец наследницы Афродиты. «Какое счастье, – подумала Алиса, – что мы так быстро нашли его! Сейчас тайна разрешится».

      – Меркурий! – закричала она снова, спотыкаясь о сучья и проваливаясь в мох.

      От вторичного крика Меркурий открыл глаза и увидел подбегающую к нему Алису. В глазах его был ужас. Он вскочил и попытался убежать. Но ноги плохо держали его.

      Ирия, обогнав Алису, схватила его за руку.

      – Не бойтесь! – закричала она. – Мы – ваши друзья.

      Старик забился всем телом, словно животное, которое попало в западню. Он кусался, отбивался толстыми ногами, махал руками, и Ирия с трудом его удерживала.

      А Алиса и Пашка прыгали перед ним, стараясь поймать его взгляд.

      – Меркурий! – повторяли они. –