Жена проклятого князя. Мика Ртуть

Жозефина, все было почти готово.

      – Ну?

      – Мы уже идем. Музыка, где музыка?

      Выглянув из гримерки, Жозефина сделала повелительный жест, и раздался барабанный рокот. Публика в зале сначала затихла, а потом зааплодировала и засвистела.

      А Матильда, схватив Сальваторе за руку, потащила его на помост, превращенный в палубу пиратского брига.

      – Полундра! – крикнула Матильда, выхватила у Сальваторе бутафорскую саблю и взмахнула ею в воздухе. – Свистать всех наверх! Господа, это пиратское нападение, всем сохранять спокойствие и приготовиться к ограблению!

      – Полундра! На абордаж! – завопили девицы и высыпали на «палубу».

      Публика приветствовала их топотом, свистом и звоном бокалов. А Матильда, убедившись, что все идет по плану, вернула саблю Сальваторе, приняла поданную им руку и спустилась в зал.

      – Ты… ты ошеломительна, Мими. – Во взгляде юного гения светилось восхищение. – Надо за это выпить!

      – Надо, – согласилась Матильда. – Надеюсь, тут найдется свободный столик.

      – Вряд ли, – покачал головой Сальваторе, оглядев зал. – Разве что… – Он потянул Матильду к столику, занятому какими-то подозрительно молодо и бедно выглядящими мужчинами. Никак местная богема.

      – Твои друзья?

      – Да, идем!

      Господа художники оказались приятной компанией, а главное, совершенно не походили на маньяка от ГБ. Молодые, веселые, уже слегка пьяные и восторженные, они целовали Матильде руки, сыпали комплиментами… и, к ее удивлению и облегчению, никто из них даже не попытался ущипнуть ее за задницу или позвать в номера. Вот других девиц они очень даже щупали, а Лулу один из них, бородатый скульптор, усадил к себе на колени.

      – Сальваторе, что ты им обо мне сказал? – Выбрав момент, Матильда склонилась к его уху.

      – Правду и только правду! – просиял юный гений. – Что ты – благородная дама инкогнито, гениальный режиссер и дизайнер, моя муза и вечная любовь!

      – О боже… благородная дама-то зачем?

      – Как зачем? – Гений искренне возмутился. – Пусть завидуют!

      «Ох уж эти художники!» – засмеялась Матильда про себя, а вслух сказала:

      – Надо за это выпить!

      И они выпили, затем еще разок, и еще… Матильда сама не заметила, как рассказала парочку «свежих» анекдотов родом из своего мира и что-то ляпнула про мужчин, которые не мужчины… а потом прозвучало имя Жоржа Д'Амарьяка, и кто-то из собутыльников взялся рисовать «портрет импотента» – очень узнаваемый шарж, вот прямо как с натуры писали!

      Мальчишка в форме посыльного появился у стола, когда шарж уже пошел гулять по залу, сопровождаемый шушуканьем и взрывами смеха.

      – Вы Мими? – Мальчишка уставился на нее сердито и устало.

      – Э?.. – Матильда не сразу отреагировала на непривычное имя, но все же кивнула.

      – Скажите-ка мне свою фамилию, иначе письмо не отдам!

      – Вслух не скажу! – заупрямилась Матильда, толком не понимая почему.

      – Не скажет, она