Танцующая для дракона. Небеса в огне. Марина Эльденберт

постучали, и со стороны коридора донеслось негромкое:

      – Осталась одна минута.

      – С секундомером они стоят, что ли? – мрачно поинтересовался Рихт.

      Мрачно, но с таким лицом, что я не выдержала и расхохоталась. Точнее, мы расхохотались вместе, глядя друг на друга и окончательно стирая неловкость, возникшую между нами после этого странного поцелуя.

      Поцелуя во время налета, когда за окнами надрывается сирена.

      Что может быть безумнее?

      – Насчет девушки, – произнес Рихт, отсмеявшись, и я махнула рукой.

      – Забей.

      – Нет. – Он внимательно посмотрел на меня. – Я действительно этого хочу, Танни.

      Вот теперь я залипла.

      Учитывая, что чьей-то девушкой я была от силы два раза, и оба раза это закончилось не самым лучшим образом…

      – Тебе совсем необязательно думать об этом сейчас, – серьезно произнес он. – Я просто хочу, чтобы ты это знала.

      Открыла было рот, но в этот момент распахнулась дверь и в номер вошли вальцгарды.

      Очень вовремя.

      – Оставайся, – предложила я, но Рихт покачал головой.

      – Тебе стоит отдохнуть.

      – Под бодрый вой сирен?

      – Не думаю, что это надолго. Аронгара в надежных руках.

      – То есть ты сейчас пойдешь к себе и будешь спать, пока за окнами творится непонятно что? – Я вскинула брови.

      – Ага. И храпеть так, что все драконы от страха разлетятся.

      – Так вот оно, секретное оружие Даармархского! – фыркнула я. – Могучий храп иртхана?

      – Именно так.

      Говорить об истории Ильеррской было куда проще, чем о нас.

      О нас?

      – Увидимся, Танни, – произнес Рихт, лишая меня необходимости прятать снова вспыхнувшую неловкость. – Я буду ждать.

      Долгий взгляд – и Рихт вышел за дверь, оставив меня наедине со своими мыслями. А мыслей было ой как много, в частности, о том, что он только что сказал.

      Девушка?

      Нет, серьезно?!

      Это серьезно, а я ни о чем подобном думать сейчас не способна. Например, о поцелуе, который почти не помню. Точнее, вспоминаю какими-то урывками. У нас с Рихтом все вообще как-то феерично: первый поцелуй – на пике Вдохновения, когда мне удалось первый раз войти в роль, второй я даже почувствовать не успела, потому что Гроу меня утащил во флайс, апеллируя к условиям договора, по которым в общественных местах я обязана появляться только с ним. А третий…

      Третий вот так.

      Когда из ощущений у меня осталось только прикосновение теплых губ к моим и желание продолжать.

      А ведь я бы продолжила.

      Если бы не пять минут, если бы Рихт не остановился, когда я вздрогнула, наверное, вместе с ним я действительно могла бы продолжить.

      В ту минуту, когда я об этом подумала, за окнами смолкла сирена.

      Молнией метнувшись к дивану, я схватила пульт и клацнула им. Первым врубился «Соларс Ван», и виды родного города сопровождались быстрыми словами репортера:

      – …Драконы опустились на землю, все как один. Это невероятно!

      Небо над пустошами Мэйстона