Мы, дети золотых рудников. Эли Фрей

и сложные игрушки? Все равно тупые и все ломают. Представляешь, он свой самолет в фонтан загнал, тупица.

      Я молчу. Я никогда не слышал ни от кого из наших это слово – иножоп. Оно смешное и мне нравится. Но наверняка Архип не сам его придумал, а подхватил у кого-то из взрослых – может, у своего отца, – как перенял и нелюбовь к жителям Холмов.

      А однажды поздним летним вечером Архип приходит ко мне и зовет меня пойти с ним в Холмы.

      – Зачем? – удивляюсь я. – Зачем ты все время туда ходишь? Там же скучно.

      И еще я замечаю, что каждый раз, когда он ходит в Холмы или вспоминает о них, у него портится настроение. Он потом долго хмурится и злится. Зачем делать то, из-за чего расстраиваешься?

      Мне не хочется выходить из дома, ведь уже поздно и я только помылся.

      – Увидишь, – загадочно говорит Архип.

      Я заглядываю в комнату дедушки. Оттуда раздается храп.

      Тяжело вздыхаю. Делать нечего, с Архипом нельзя спорить. Я не понимаю, почему мы идем так поздно, но раз Архип позвал, значит, так надо.

      На этот раз мы идем через плотину, делаем небольшой крюк, зато не лезем в воду. Уровень воды в реке упал, и на плотине почти совсем сухо, мы даже ноги не замачиваем.

      На улицах поселка нефтяников совсем нет людей, все сидят в своих теплых уютных домиках. Фонари освещают пустые дорожки. Архип ведет меня по улицам, высматривает что-то во дворах.

      – Что мы ищем? – спрашиваю я, делая странные движения, от которых моя тень на асфальте принимает причудливые очертания.

      – Вот он! – Архип останавливается у одного из домов, к стене которого приставлен красный велосипед.

      Я его узнаю – на этом самом велосипеде в парке катался щекастый мальчик, когда мы с Архипом здесь были в прошлый раз.

      Архип оглядывается по сторонам, быстро хватается за руль и, катя велосипед, убегает с ним прочь. Я мчусь за ним, ничего не понимая.

      Мы выходим из поселка в лес. Архип останавливается, бросает велосипед на землю, достает из рюкзака бутылку с какой-то желтоватой жидкостью и спички. Он поливает велосипед из бутылки. В нос бьет запах керосина. Архип бросает зажженную спичку на велосипед, и я с восторгом наблюдаю, как разгорается огонь, как чернеет и вспучивается краска, как плавится и течет резина на колесах.

      – Зачем? – шепотом спрашиваю я.

      – Он не заслуживает такого велика, – злобно шипит Архип. – Эта жирная ленивая свинья. Он не заслуживает. Никто из этих детей не заслуживает того, что у них есть, это место слишком хорошо для них. Они думают, что они лучше нас, но это не так. Мы им это докажем.

      Я не до конца понимаю Архипа, но у меня в голове в своем гнезде снова зашевелилась та мысль, которая обосновалась там в предыдущий наш с Архипом поход в Голубые Холмы.

      И, кажется, она снесла там яйцо, из которого вылупляются новые мысли.

      Те, кто здесь живет, обладает каким-то преимуществом. Оно позволяет им свободно перемещаться туда, куда они захотят, иметь все, что захотят. Но как они его получили? За что? За хорошие оценки в школе? За то, что каждый день убираются