Черный принц. Айрис Мердок

помочь человеку писать книги, вероятно, даже невозможно.

      – Все дело в том, что я не хочу писать так, как мой папа. Я хочу писать, как ты.

      Я почувствовал прилив нежности к этой девочке. Но ответить ей я мог только иронически:

      – Моя дорогая Джулиан, я для тебя неподходящий пример! Ведь я бьюсь, но почти ничего не добиваюсь.

      – Вот именно! А папа пишет слишком много, ведь верно? Он никогда не работает над тем, что написал. Напишет и, чтобы «избавиться», скорее отдает печатать, он сам так говорит. И тут же принимается писать что-нибудь новое. Постоянная спешка, суета. По-моему, бессмысленно быть художником, если не добиваться совершенства.

      Я подумал про себя, что слышу, вероятно, мнение незабвенного Оскара Беллинга.

      – Тебе предстоит трудная, долгая дорога, Джулиан, если таковы твои взгляды.

      – Это твои взгляды, и я восхищаюсь за это тобой, я всегда тобой восхищалась, Брэдли. Вопрос вот в чем: ты согласишься меня учить?

      Сердце у меня снова екнуло.

      – Как это учить, Джулиан?

      – Собственно, я имею в виду две вещи. Я все продумала. Я знаю, что я необразованная и незрелая. От этого нашего педагогического колледжа проку мало. Составь для меня список литературы. Список всех великих книг, которые я должна прочесть, но только действительно великих и трудных. Я не хочу тратить время на мелочи. У меня ведь осталось теперь не так уж много времени. Я эти книги прочту, а потом мы могли бы их вместе с тобой обсудить. Ты бы давал мне по ним вроде как уроки. А второе вот что. Я хотела бы писать какие-нибудь небольшие произведения, рассказы например, или что ты мне задашь, а ты бы их разбирал, критиковал. Понимаешь, мне необходимо самое строгое руководство. Я считаю, что технике следует уделять первостепенное внимание, ты согласен? Это все равно как надо обучиться рисунку, прежде чем приниматься за живопись. Ну пожалуйста, скажи, что берешь меня в ученики. Много времени у тебя это не отнимет, часа два в неделю, не больше. А в моей жизни это будет полный перелом.

      Я, разумеется, понимал, что вопрос лишь в том, как вежливее всего отказаться. Джулиан уже сожалела о растраченных годах и огорчалась тому, что у нее осталось так мало времени. Мое горе и сожаление были посерьезнее. Я не имел возможности уделять ей два часа в неделю. Как она смела просить у меня эти драгоценные часы? И вообще, что за странная и даже пугающая мысль? Здесь не просто юношеское неразумие. Откуда у нее такая амбиция? Ведь бесспорно, удел Джулиан – быть машинисткой, учительницей, домашней хозяйкой, не блистая ни в одной из этих ролей.

      Я сказал:

      – Я думаю, мысль недурна. И я, разумеется, буду рад тебе помочь. И насчет техники я с тобой совершенно согласен. Но, видишь ли, сейчас я на некоторое время уезжаю за границу.

      – О, куда? Я бы могла к тебе приехать. Я сейчас совершенно свободна, в моей школе корь.

      – Я буду путешествовать.

      – Но, Брэдли, прошу тебя, ты не мог бы дать мне задание перед отъездом? Тогда у нас уже будет о чем потолковать после твоего возвращения. Ну, хотя бы пришли мне список книг, а я их прочту к тому времени и еще приготовлю рассказ. Ну пожалуйста. Я хочу, чтобы