Написано кровью моего сердца. Книга 1. Перипетии судьбы. Диана Гэблдон

обсудить наедине с Рэйчел кое-какие вопросы. Правда, будь у него выбор, он предпочел бы этому разговору пытки… Однако Рэйчел права – она должна знать всю правду. Чем бы потом ни обернулась его искренность.

      – Наверно. Я хочу сказать… да… насколько это возможно. Пусть не каждой мыслью, но хотя бы самыми важными. И прошлым, да. Иди сюда, давай присядем на минутку.

      Йен подвел ее к поваленному бревну, полусгнившему, поросшему мхом и серым лишайником, а сам уселся в душистой тени высокого красного кедра.

      Рэйчел ничего не спрашивала, только удивленно вздернула бровь.

      – Итак… – Он глубоко вдохнул, опасаясь, что во всем лесу не хватит воздуха. – Ты ведь знала… что я уже был женат?

      Рэйчел опешила, но изумление тут же пропало с ее лица – так быстро, что не сиди он рядом, и не заметил бы.

      – Не знала. – Одной рукой она принялась собирать юбку складками. Светло-карие глаза безотрывно глядели ему в лицо. – Ты говоришь «был»… Значит, это в прошлом?

      Он кивнул, чувствуя себя гораздо легче, словно с плеч упал камень. Не каждая девушка так спокойно воспримет подобные вести.

      – Да. Иначе я не стал бы звать тебя замуж.

      Рэйчел поджала губы и прищурилась.

      – Вообще-то, – задумчиво протянула она, – ты меня замуж не звал.

      – Разве?! – поразился он. – Ты уверена?

      – Я бы обязательно запомнила. Не звал. Были кое-какие намеки, но предложение так и не прозвучало.

      – Что ж… Ясно. – Лицо у него вспыхнуло. – Я… но ты… ты же… – Может, она и права. Но она ведь говорила… или нет? – Ты ведь говорила, что любишь меня?

      У Рэйчел едва дрогнули губы. Глаза так и вовсе заискрились весельем.

      – Я выразилась не столь прямо. Но да, об этом я говорила. По крайней мере, намекала.

      – О! Тогда ладно. – Йен приободрился. – Значит, любишь.

      Он обнял ее здоровой рукой и жарко прильнул к губам. Рэйчел, слегка задыхаясь и комкая его рубашку на груди, ответила на поцелуй, потом все-таки отстранилась.

      Губы у нее припухли, кожа, исцарапанная бородой, порозовела.

      – Давай… – проговорила она и сглотнула, убирая руку с его груди. – Давай сперва ты расскажешь о своем прошлом браке? Кем была… та твоя жена и что с ней стало?

      Йен неохотно выпустил ее из объятий, но взамен взял за руку. Та теплой живой птичкой мягко легла ему в ладонь.

      – Ее зовут Вакьотейеснонха, – сказал он, ощущая обычную перемену: словно стиралась грань между Йеном – могавком и Йеном – белым человеком, и он опять не знал, где же его место. – Это значит «искусные руки». – Он откашлялся. – Я называл ее Эмили. Почти всегда.

      Ладошка Рэйчел чуть заметно дрогнула.

      – Зовут? Ты сказал «зовут»? Выходит, она жива?!

      – В прошлом году была жива, – ответил он, с трудом заставляя себя разжать пальцы на ее руке. Рэйчел отняла ладонь и зажала между коленями, с усилием сглотнув, – он видел, как дернулся бугорок на шее.

      – Хорошо, – сказала она, и голос почти не дрогнул. – Расскажи о ней.

      Он