Теория зла. Донато Карризи

никак не утихала, Милу охватил бы покой, исходящий от этих предметов. Она подняла глаза на витрину прямо перед собой. Там, на двух полочках, была выставлена коллекция часов господина Уолкотта.

      Все остановлены магией единственной силы, способной побороть власть времени: смертью.

      Так, навскидку, их было около полусотни, наручных и карманных. Мила стала рассматривать их через стекло. Заметила несколько фирмы «Лонжин», одни – «Тиссо», еще одни – «Ревью Томмен», на синем ремешке и в посеребренном корпусе, и очень красивые «Жерар Перрего», из стали. Мила в этом не разбиралась, но складывалось впечатление, что муж оставил госпоже Уолкотт маленькое сокровище, о котором женщина, кажется, и не подозревает. А ведь достаточно продать какие-то экземпляры, чтобы обеспечить себе более вольготную жизнь. Но нет, одумалась Мила. Чего желать женщине, которая осталась одна на целом свете? Ей хватает кота, который к ней лениво ластится, и воспоминаний, которые мириадами приходят к ней, приняв косную форму безделушек и старых фотографий.

      В обрамлении слухового окна виднелся особнячок на другой стороне улицы. Мила попыталась прочесть мысли Роджера Валина. Твой дом был у тебя перед глазами, и складывалось впечатление, будто ты никогда не оставляешь мать одну. Но в то же самое время пребывание здесь позволяло тебе от нее бежать. Почему ты исчез через несколько дней после ее смерти? Где ты был? И почему сейчас вернулся? Какой смысл в этой твоей запоздалой мести? И что ты намерен теперь предпринять?

      В мысли Милы вторгалась сирена противоугонного устройства, которая ревела все громче и назойливей. Почему Роджер Валин, прежде чем устроить бойню в доме Белманов, надел тот же костюм, в котором пропал? Почему той ночью звонил в прачечную самообслуживания? Почему никто ему не ответил? Роджер, подай мне какой-нибудь знак, доказательство, что ты здесь был! Что в глубине души ты тосковал по миру, из которого бежал, и захотел совершить прыжок в прошлое, в твое былое убежище.

      Внезапно противоугонное устройство смолкло. Вой сирены, однако, все еще отдавался у Милы в ушах. Лишь через какое-то время тишина воцарилась повсюду: и в ней самой, и вокруг нее.

      Тогда она и услышала тиканье.

      Размеренное, как закодированное послание, настойчивое, как тайный зов; Миле слышалось даже, будто часы твердят ее имя. Она открыла витрину, чтобы определить, откуда доносится этот смутный сигнал.

      Тикали старые часы «Ланко», недорогие, на ремешке из поддельной крокодиловой кожи, в тронутом ржавчиной корпусе, с трещинами на стекле и циферблатом цвета слоновой кости, пожелтевшим от времени.

      Бывает, что часы начинают идти сами по себе, используя завод, накопленный годами. Но, взяв эти в руки, Мила поняла, что они пробудились от долгой спячки не по воле случая.

      Кто-то недавно завел их: часы показывали точное время.

11

      – Он здесь побывал, сомнений нет.

      Мила сидела в машине перед домом госпожи Уолкотт. Только сейчас, в одиннадцатом часу вечера, ей удалось