Аттестат зрелости. Илана Петровна Городисская

трахает: он их, или они его со своими задницами.

      – Какой ты пошлый, Хен! – возмутилась Лиат.

      – Ничуть. Хен выражается как обычный мужик, – успокоил приятельницу Шахар, который сегодня явно был в ударе.

      Одед зарделся от смущения, словно это изречение Шахара было адресовано именно ему, а тот продолжал рассуждать:

      – Если Наор хочет разнообразить свою сексуальную жизнь, а эти три девчонки, если они на самом деле все с ним спят, получают от этого удовольствие, то это их личное дело. Хотя, навряд ли. Моран и Тали больше ходят парой, а Мейталь слишком эгоистична, чтобы ей пришлось с кем-то кого-то делить.

      – И тем не менее, этот бездельник Наор в основном с ней и общается, – заметил Одед.

      – Правильно, потому, что больше с таким, как он, общаться не будет никто, – сразу вставила Шели. – Они с Мейталь – два сапога пара: вредные, заносчивые хулиганы.

      – И как их только держат в нашей школе? – как бы между прочим бросила Галь.

      – За деньги, – постановил, пожав плечами, Хен, и одним махом сделал несколько глотков.

      – Если так, то наша школа потеряла всякие ориентиры, – смущенно произнес Одед. – Ведь она – элитная, а не какая-нибудь.

      Наступила непродолжительная пауза. Члены шестерки мельком оглядели друг друга. Все они, в целом, являлись умными, адекватными ребятами из приличных семей, конечно, не чета таким своим соученикам, как Наор Охана, вышедшего из грязи в князи. Не то, что они испытывали к ним ненависть, но ни о каком общем языке между такими, как они, и этой шпаной, невозможно было и думать. И, безусловно, их ужасно раздражали нарушения дисциплины тех воинствующих ничтожеств во время уроков.

      – Эх, дружище Одед! – потрепал его по плечу Хен. – Если бы все школы вокруг были еще более принципиальными, чем наша, то в них просто было бы некого обучать.

      – Значит, нам пускают пыль в глаза, твердя об элитности нашей школы? – настороженно спросила Галь.

      – Об этом надо спросить у Даны, – предложила ей Шели. – А еще лучше, у директрисы.

      – Так уж она тебе и скажет, – ухмыльнулась Лиат, как и все, знавшая о жестком характере последней.

      – А я ничего ни у кого спрашивать не собираюсь, – спокойно отозвалась Шели. – Все равно, летом мы заканчиваем, и – прощай, школа! И лично мне вполне хватило того, что я от нее получила за все годы.

      – И мне, – поддержал ее ее друг, и оба чокнулись своими кружками.

      – Насколько я могу судить, – произнес Шахар, чей ровный голос заставил всех обратить на него внимание, – школа несколько деградировала потому, что таков начался спрос на нее. К сожалению. Хотя, пока что, он еще слишком мал. Но, чтобы не потерять ученика, наша администрация идет на всякие уступки. Вместе с тем, ей очень важно сохранить свое лицо, и, как правильно заметил Хен, деньги – главное в этом деле. Поэтому, до тех пор, пока в самой школе не произошло ничего противозаконного, нельзя ее вынудить изменить свою политику, будь она тысячу раз лицемерной.

      – Откуда у тебя такие сведения, Шахар? – удивилась Лиат.

      – Как